– Уверена, что эти свидетельства не рекламный ход какого-нибудь дельца? Ведь за вход в Лабиринт платят взнос, и немалый. Вдруг владелец Лабиринта настроил грамотную рекламную компанию?

Конечно, он был прав. Это могло оказаться мошенничеством. Вот только Мо, изучив всю возможную информацию, пришёл к другому выводу.

– Я думаю, в центре Лабиринта – провидец, – заявил он. – У нас мало данных, и я строю догадки на основе допущений, но я думаю, в центре не тот, кто предсказывает судьбу, а тот, кто знает способ достичь желаемого. Поэтому те, кто посетил Лабиринт и выбрался из него, рассказывают, что желание сбылось, но не в ту же секунду, а через время. Лабиринт, вероятно, указывает путь. Поэтому столь немногие достигли цели. Представь, любимая, провидец скажет тебе, что ты обретёшь желаемое только после того, как своими руками убьёшь родителей… Ты сделаешь это?

Этой информацией я с Ири не поделилась. Обойдётся! Мне нравилось, как Ири злился, когда я использовала его втёмную. Эта игра держала меня в тонусе. К тому же я никак не могла понять, какие цели преследует Дин, и, используя такие эмоциональные качели, могла получить хоть какой-то результат. Сорвавшись, он мог выдать информацию, от которой зависели наши дальнейшие отношения, то, буду ли я с ним сотрудничать или мне придётся убить его.

Ири отказался поделиться своей мечтой, не могу осудить его за это. Я тоже не спешила рассказывать о своих сокровенных желаниях. И всё же Ири посчитал, что Лабиринт может помочь ему в достижении цели.

Те немногие, кто прошёл испытания, говорили, что Лабиринт дал им понимание самих себя и того, чего они хотят на самом деле. Мы с Ири, изучив крохи найденной информации о Лабиринте, выяснили, что это «понимание» сильно отличалось от первоначальной мотивации путников.

– Ты струсил? – надменно спросила я, чуть склонив голову, хотя в эту секунду замерла в ожидании.

Соваться в Лабиринт в одиночку не стоило. Я понимала, что это прямой вызов Ири, но идти за своей мечтой одна боялась. Мне был нужен помощник. Нет, меня не терзали угрызения совести, ведь записи прошедших Лабиринт гласили: если в пути напарники будут помогать друг другу, их желания сбудутся.

Правилами прохождения Лабиринта, которые мы с Дином выучили наизусть, допускалось участие в испытании минимум одного существа, а максимум – четырёх. Кроме этого, в правилах обозначались требования, которые надлежало выполнять всем: никакого оружия, кроме холодного (но и на него свои ограничения), никаких полноценных запасов еды (только сто семьдесят пять грамм пищевой плитки на существо) и питья. Мы могли взять с собой полупустую двухсотграммовую фляжку, и это вселяло надежду, что вода в Лабиринте всё же есть. Нам разрешалось взять средства для разведения огня и спальники, но никаких защитных устройств для временного лагеря вроде силового купола или дурацкого изобретения вигов – силовой решётки. И никаких гигиенических средств (тут Дин громко и от души матерился, поминая неизвестную мне ходячую календрожку). Я тоже не осталась в восторге, но из курса выживания знала, как долго можно прожить без очистителей зубов, одежды, тела и волос. Даже отросшие ногти при должной сноровке можно обрубить ножом или – если уж сильно мешают и ножа нет – обгрызть. Ещё нам позволялось взять лекарства, но только одну дозу.

Не обсуждая этот вопрос с Ири, я решила, что путешествие мы начнём на следующий день после того, как закончатся мои женские дни. Перед отбытием я настроила медицинскую капсулу, и та вколола мне совсем не безобидные препараты, задерживающие цикл на три месяца. Я очень, очень надеялась, что мы закончим своё неизвестное, а значит, опасное приключение раньше.