– Это клей для приклеивания бровей и ресниц. Обратите внимание, кадеты, – советовала она, – клей лучше подобрать каждому свой, состав кожи у всех разный, будет неприятно, если в ответственный момент у вас распухнут веки от аллергической реакции.

Она выложила на стол основы для масок, накладки для щёк, ушей, накладку для подбородка… А затем за двадцать минут полностью сменила образ, объясняя в процессе, что и как делает.

Наш класс очень впечатлился произошедшим, и на следующих уроках у каждого кадета на столе появилась косметичка – сумка, набитая всевозможными аксессуарами для преображения. Всё было приобретено по списку, представленному нам госпожой Вербеной Сушёной, а ещё каждый кадет дополнил свой гримировальный арсенал тем, что счёл нужным. Я – инъекторами с препаратами, позволяющими на короткое время изменить не только форму губ, но и форму пальцев рук и ушных раковин, не говоря уже про лоб, нос и брови.

Однажды я в таком, «преобразованном» виде явился на маяк родителей. Искин знал, что это я, и даже не подумал никого предупредить. Когда я шёл в сторону отсека родителей, по пути мне попался Отими Отэби, телохранитель отца. Я просто обалдел от его реакции (сам-то я считал, что у меня рукопашка на отличном уровне). Вот он бросил на меня взгляд – а вот я уже лежу на полу, руки вывернуты, сухожилия трещат, горло сдавило сильной лапой, и добродушный симпатяга Отими сухо сообщает, что на маяке посторонние и требует вызвать смотрителя.

– Ты кто, тварь, и как попал на маяк? – спросил он.

Я засипел, пытаясь сказать, что это я, Дин, но не смог – связки были пережаты.

Вдруг надо мной раздался голос отца. Он тогда только-только начал ходить, специально для него медики разработали жёсткий корсет. Вот только ходил он в нём, как неотлаженный бот. Но всё же ходил.

– Дай ему сказать, Отэби. И пусть подумает, что говорить, потому что от смерти его отделяют правильные слова и пара секунд.

Вот тогда я испугался. Едва ладонь Отэби ослабила захват, я просипел:

– Папа, это я, Дин, у нас был практикум по дипломатии…

– Исмавэр, это правда Дин? – спросил отец.

– Да, – ответил искин.

Проступившее на лицах уже подоспевших служащих маяка облегчение я никогда не забуду. Но подзатыльник от отца я всё же получил.

***

Глядя на протянутую Кимири косметичку, я думал, что без проблем приму любой облик. Но ведь у этой ушлой девицы могут возникнуть вопросы, откуда у меня такие умения. Чем меньше таких вопросов – тем крепче моя легенда, не придётся выдумывать оправдания своим навыкам. Так что «накрасился» я очень посредственно. Госпожа Сушёная поставила бы мне за такое преображение трояк с огромным минусом.

Ковыляя в сапогах на огромных каблуках (а вот этому в школе навигаторов не учили), одетый в блестящее, с кучей голубых перьев по низу платье, я пришёл в трюм и застыл, открыв рот.

– Какого дранкза? – выругался я. Трюм оказался обклеен рекламными плакатами с моим изображением! И везде я или в платье, или в коротких розовых шортиках. У меня и грудь четвёртого размера! Только внимательно приглядевшись, я понял, что это не я, а женщина, очень похожая на меня! Что тут происходит?

Посреди трюма стояла Уортс. Гладкая причёска. Никаких фривольных юбочек или обтягивающих штанов, никаких сапог на высоких устойчивых каблуках, обычная униформа – комбинезон пилота и берцы.

Эта зараза поправляла какие-то голубые цветы, обвивавшие арку. Цветов было очень много – белые, голубые, синие.

– Где груз?

Я несколько часов назад спускался в трюм, чтобы проверить, не уничтожила ли эта девчонка билагу. Все охлаждаемые ящики с растениями были на месте.