– «Дозор»!

– Он не врет, – и продолжила в трубку. – Что-то еще?

– Это не все платежи. Самая большая сумма ушла жене Ивана. Перевод был один, крупный, за два дня до смерти господина Каца… С его личного счета.

– Эмиль перевел деньги жене Ивана? – обомлела я. – Вы же говорили, подозрительных переводов не было!

– Говорил, но я проверял поступления со счетов Ивана. Мне бы в голову не пришло, что господин Кац мог перевести ей деньги.

– Я хочу с ней поговорить, – решила я. – Завтра. Устройте это.

Я спрятала телефон в сумочку. Мужчина, прижимая руку к носу, смотрел, как Андрей опускается перед ним на корточки. Его взгляд пробирал.

– Поезжай домой, ласточка. А мы с твоим телохранителем побеседуем, кто тебя зажимает по подъездам.

Я хотела поспорить, но передумала – не женское дело. Андрей обещал мне защиту, пусть решает сам. Я лучше сосредоточусь на жене Ивана… завтра… когда отосплюсь…

Пошатываясь, я направилась к двери. Андрей легко встал, обернулся, ловя за локоть, и притянул меня к себе, целуя, как сестру, в щеку.

– Спокойной ночи, – прошептал он. – Если что, звони… Даже если кошмар приснится.

Он знает, что спьяну всегда снятся противные сны. Мне снилось, что я иду к Эмилю по бесконечной дороге и не могу ни дойти, ни докричаться…

Жена Ивана оказалась миловидной блондинкой ближе к тридцати. Красивая, но резкие движения и острый взгляд выдавали в ней обиду на мир. Она встретилась со мной неохотно. Ей по телефону объяснили кто я, и сейчас, когда я сидела у нее в гостиной, она даже не перестала гладить и складывать детскую одежду на мальчика лет трех-четырех в идеальную стопку. В воздухе пахло горячим хлопком и духами с ландышем.

После вчерашнего я мучилась жестким похмельем. Даже таблетка не помогла. Но я накрасилась, уложила волосы, надела платье и старалась не морщиться от яркого утреннего света.

– Мы с Ваней развелись, – бросила она, и рот стал жестче, как часто бывает с брошенными матерями. – Мне сказали, вы жена Эмиля Каца…

– Вдова, – поправила я.

– Примите мои соболезнования... Слышала, Ваню в чем-то обвиняют. Что он в смерти вашего мужа виноват… – по тому, как она прятала глаза, стало ясно, что бывшего мужа она любит вопреки всему. – Я думаю, это неправда.

– А вы поддерживали отношения?

– С Ваней? – она бросила на меня взгляд, глаза были голубыми и открытыми. Я подумала, не дурак ли он, развестись с такой женщиной. – Почти нет. Но он не стал бы…

Она вновь опустила глаза, усердно возя утюгом по детским шортам.

– Эмиль сделал вам перевод.

Я думала, она будет отрицать, но женщина сразу кивнула.

– Да. Спасибо ему, деньги очень нужны.

– Иван хорошо зарабатывал, – заметила я. – Он не выплачивал алименты?

Она поджала губы и опустила голову еще ниже. Я не сразу поняла, что она прячет слезы.

– Он Сеньку не признал, – прошептала она. – По суду заставили, так он все делал, чтобы выплачивать поменьше. А нам деньги нужны, Сеня болеет, кредит, ипотека...

Мой взгляд скользнул ей за спину – там, в глубине серванта стояло фото. Мать с мальчиком лет трех. На мой взгляд, ребенок на Ивана вполне похож. Вот козел.

– Вы говорили с Эмилем? Он сказал, за что деньги?

– Конечно, – она с готовностью кивнула. – Ваш муж узнал про ситуацию с алиментами. Сказал, это премия Ивана за год и мы ее больше заслуживаем, чем он.

Она тоскливо уставилась мне в глаза.

– Ваш муж очень хороший человек, – во взгляде появилось почти раболепное обожание. – Вы не поймете, как это… Что кто-то решает все проблемы махом. Я уже боялась потерять квартиру… И не поверила своим глазам, когда он пришел.

– Он к вам приходил? – опешила я. Перевод был за два дня до смерти: проблем выше крыши, кругом враги, у него не было времени ходить по бывшим женам своих подчиненных!