Немало можно привести таких примеров из его боевой жизни. Гвардии старший сержант – командир орудия Гаян Ибрагимов, сердцем которого владели чувства безграничной любви к Родине-матери и бесконечной ненависти к врагу, прошёл славный боевой путь до Восточной Пруссии, уничтожая многочисленную живую силу и технику фашистских захватчиков. И 26 января 1945 года геройски погиб в боях за укреплённый город-крепость Кёнигсберг. Было ему всего-то 23 года…

…Вот сижу я сейчас в задумчивости возле дома-усадьбы, куда должен был Миннигаян-абый приехать и обосноваться. От пустующего дома веет тревогой и грустью, словно от ямы, куда упала бомба.

Если бы Миннигаян-абый был жив, и в этом доме кипела бы жизнь. Он светился бы вокруг, и звенели бы там песни. Звонкие, радостные голоса беспечной детворы не давали бы грустить и тревожиться, заглушили бы зловещую тишину…

Но нет, война неумолима, война беспощадна и жестока! Скольких замечательных мужчин перемолола она в своих ненасытных жерновах, скольких она оставила сиротами! Скольких стариков лишила она единственных сыновей, любимых дочерей – последней в жизни опоры!

Пустые усадьбы – душераздирающая мелодия и вечно неизгладимая грусть и печаль деревень.

Пустые усадьбы – символ безграничной ненависти к войне!

Пустые усадьбы – и напоминание о том, что значит война, и предупреждение о том, что нельзя прекращать борьбу против войны!

Пустые усадьбы – также серьёзный зов не вернувшихся с поля боя к священной борьбе за мир!

Пустые усадьбы ждут, чтобы все мы – следопыты-поисковики, руководители сельских поселений и хозяйств, директора школ, работники культуры – глубоко и серьёзно интересовались судьбами их хозяев, посвятили им мемориалы «Памяти», создавали уголки «Боевой и трудовой славы» и совместно работали над летописью Славы. Да, никто и ничто не должно быть забыто! Это священное завещание, просьба, пожелание наших братьев, отцов и дедов нам – наследникам героев Великой Победы…

…Если человек не любит хотя бы просматривать старые фотографии родителей, если не хранит их воспоминания как зеницу ока, если не ценит некогда ухоженного ими яблоневого сада, то можно считать, что он вовсе не любил, не уважал родителей.

Академик Дмитрий Лихачёв

…Я хожу по весеннему саду. Останавливаюсь возле каждой яблони, глажу их шершавые стволы и ветки, разговариваю с ними. В своё время, пятьдесят пять лет тому назад, в год двадцатилетия Великой Победы и в честь рождения одиннадцатого ребёнка в семье, их посадил наш Отец: ровно двадцать яблонь в память о двадцати годах мирной жизни. И уже через несколько лет эти деревья начали одаривать нас красивыми сладкими плодами. Мы с удовольствием лакомились краснобокими яблоками из своего сада. И не только лакомились, но даже варенья на зиму наваривали…

В жгучие морозы 1979 года многие яблони помёрзли, и казалось, уже погибли. Весной они не порадовали нас дивной зеленью крон и волшебным ароматом цветенья. Не летали по саду и трудолюбивые вездесущие пчёлки. Мы все, а более других наш Отец, были очень опечалены…

К счастью, наши огорчения оказались преждевременными. Произошло настоящее чудо: через год из нижних частей стволов вытянулись зелёные росточки! Как радовался этому наш дорогой Отец:

– Смотри-ка, не поддались злым морозам! Значит, не совсем замёрзли-то и не умерли, возродились-таки, очень уж, верно, хотелось жить! Значит, быть саду, цвести буйным вешним цветом!..

Действительно, вскоре деревья зазеленели, как бы обретя вторую молодость, заметно похорошели!..

Только очень жаль, Отец ушёл из жизни рано – скончался от полученных на фронте ран и контузий в неполные пятьдесят семь лет. В день, когда его десятый ребёнок впервые отправился на работу…