И я не собираюсь.

- Нет, не согласна, - завозившись, пытаюсь слезть. 

- Подумай, - он плотнее наваливается на меня, придавливает к колонне. - Предложение хорошее. Ты ещё легко отделаешься. 

Прекращаю возню, машинально держусь за его плечи и смотрю в лицо. И понимаю запоздало, что он не про минет даже, в волнении кусаю губы и повторяю про себя - "по утрам, сразу, как проснёмся" - значит, будем вместе просыпаться, жить, то есть. 

- Мне идти надо, - отворачиваюсь.

- Значит, нет? 

- Нет. 

- Дело твое, - он резко снимает меня, и ставит на пол. Поправляет пиджак. - По-хорошему предлагаю, дурак. Забыл совсем. Что тебе нравится по-плохому.

17. Глава 16

В потолок стреляет пробка шампанского, Артур растряс бутылку. 

Пена льется, прямо на постель, на мою голую ногу в разрезе халатика.

- М-м, - Артур наклоняется, слизывает бегущие струйки.

Щекотно, улыбаюсь и откидываюсь в подушки.

- Юль, бокалы, - он подталкивает меня в плечо. - Рано развалилась.

Хихикаю, свешиваюсь на пол и забираю стаканы, поворачиваюсь к нему.

Он льет шампанское, а я представляю, как у нас завтра будет болеть голова, ведь шипучка после текилы - это утренняя смерть.

Но до утра далеко.

До рассвета часа три, минимум.

Наши бокалы со звоном сталкиваются. Он пьет, смотрит мне в глаза. 

Тоже делаю глоточек, во рту взрываются пузырьки, смотрю на него в ответ и улыбаюсь, знаю я этот взгляд.

Он подаётся вперёд, кратко чмокает меня мокрыми губами. И теперь уже сам опрокидывает назад. Взвизгнув, обнимаю его, мой муж, отец моих детей, по-другому не будет ни-ког-да.

- Ты браслет так и не надела, - он целует запястье, ведёт носом вдоль вен, до ладони. - Почему?

- Я из мешочка ещё ничего не брала, - краснею, это звучит, как намек. 

Оба помним, что там ещё лежит.

- Сейчас наденешь? 

- Да. 

Он перекатывается с меня на кровать, легко соскакивает на пол. Голый, в один трусах, и опять босиком, но я тоже.

Он наклоняется к дивану, шуршит, я любуюсь его фигурой в неярком уютном свете жёлтого бра и медленно развязываю поясок халата.

Все так по-домашнему, лишь детей нет - развлечение намечается недетское.

Артур забирается обратно, на коленях ползет ко мне, на ходу вытряхивает из мешочка подарки - браслет, кошачий хвостик и смазку.

- Надо обмыть, - он макает золотую блестящую змейку в бокал и набрасывает звенья на мою с готовностью подставленную руку. Возится с замочком, щелкает, с удовольствием оглядывает, как браслет болтается на запястье и подносит руку к губам. Языком скользит по коже вперемешку с золотом, слизывает капли шампанского.

Тянусь к нему, встречаю его губы, трогаю широкие плечи и снова валюсь в подушки.

Вытягиваюсь под его руками, что распахивают халат, сжимают талию, крадутся к груди, оттягивают чашечку бюстгальтера.

Он ещё не полюбовался на новый комплект, а уже снимает.

- Ну-ка, - кусаю его губы и отталкиваю, выбираюсь из под него и сажусь, дёргаю плечами, сбрасывая халат.

Привстаю на колени, руками упираюсь в бедра. Полупрозрачный лиф и трусики-панти.

Он лежит полубоком, опервшись на локоть, от его взгляда тело пощипывает, как от шампанского, он облизывается.

Завожу руки за шею, перебираю завязочки, распутываю бантик, и бретельки падают с плеч. 

- Хватит дразниться, - он подрывается ко мне, сбрасывая на пол бокалы, заваливает на кровать, подминает под себя.

Смеюсь ему в губы, голой грудью вплотную к его коже, пальцами ерошу волосы и поднимаю бедра, когда он тянет трусики вниз.

Он отрывается от меня, комкает белье и кидает на диван, неотрывно следит, как я выгибаюсь, приглашая, сгибаю ноги в коленях и развожу.

- Это потом, - его лицо оказывается напротив моего, глаза помутневшие, почти черные, он шарит по кровати рядом с нами и показывает мне пробку с черным хвостиком. - Да?