Проктор затормозил перед будкой охранника, и оттуда вышел служащий в форме.

– Как вы быстро, мистер Пендергаст.

И, не прибегая к обычным формальностям, дал знак проезжать.

– О чем это он? – спросил д’Агоста, оглядываясь на охранника.

– Понятия не имею.

Проктор припарковал «роллс-ройс», и они вышли.

Дежурного за резной стойкой не было, а вокруг царила какая-то суета. Тут в мраморном вестибюле появилась дребезжащая каталка, которую толкали двое здоровенных санитаров. На ней лежало прикрытое черным покрывалом тело. У служебного подъезда затормозила «скорая помощь» – без сирены и мигалок.

– Доброе утро, мистер Пендергаст. – Через вестибюль, протягивая руку, спешил доктор Остром, лечащий врач тети Корнелии. Лицо у него было сосредоточенное и удивленное. – Э-э… Я как раз намеревался вам позвонить. Прошу вас пройти со мной.

Они двинулись за доктором по коридору, некогда роскошному, а теперь отличавшемуся казенной простотой.

– У меня печальная новость, – сказал Остром на ходу. – Меньше получаса тому назад ваша двоюродная бабушка скончалась.

Пендергаст остановился и медленно выдохнул, опустив плечи. Д’Агоста вздрогнул. Тело, которое везли на каталке, вероятно, принадлежало Корнелии.

– Смерть естественная? – ровным голосом поинтересовался Пендергаст.

– Более или менее. По правде сказать, последние дни ваша тетушка часто тревожилась и начинала бредить.

Пендергаст на миг задумался.

– О чем именно она бредила?

– Ничего особенного, обычные разговоры о семье.

– А можно поконкретнее?

Доктору явно не хотелось рассказывать.

– Она думала… думала, что некто по имени Амбергрис намерен явиться в «Маунт-Мёрси» и отомстить ей за злодеяние, которое она, по ее словам, учинила много лет назад.

– Подробностей о своем злодеянии она не сообщала? – спросил Пендергаст.

– Сплошная фантастика. Будто бы она бритвой разрезала какому-то ребенку язык, чтобы не дерзил.

Пендергаст скептически покачал головой. Д’Агоста невольно прикусил язык.

– Так или иначе, – продолжил Остром, – поведение вашей тетушки становилось все более буйным, пришлось держать ее в смирительной рубашке и на препаратах. Точно в час якобы назначенной встречи с Амбергрисом с вашей тетушкой случился обширный инсульт, которого она не пережила… Ну вот мы и пришли.

Доктор вошел в небольшую комнатку без окон, украшенную старинными холстами и мягкими безделушками: ничего такого, чем можно нанести увечье себе или другим. Даже картины висели без подрамников, на тонких бечевках. Д’Агоста окинул взглядом койку, стол, искусственные цветы в корзине, пятно на стене, очертаниями похожее на бабочку, – все было очень унылым. Он вдруг почувствовал жалость к сумасшедшей старой даме.

– Теперь вопрос о личном имуществе, – продолжал доктор. – Эти картины, как я понимаю, довольно ценные.

– Да, – ответил Пендергаст. – Продайте их на торгах у «Кристи», а выручку примите в качестве благодарности за хорошую работу.

– Весьма великодушно с вашей стороны, мистер Пендергаст. Следует ли произвести вскрытие? Когда пациент умирает в больнице, у вас есть законное право…

Пендергаст жестом прервал его:

– Нет необходимости.

– А приготовления к похоронной церемонии?

– Церемонии не будет. По поводу погребения с вами свяжется поверенный нашей семьи, мистер Огилби.

– Хорошо.

Пендергаст окинул взглядом комнату, будто желая запомнить подробности, и повернулся к д’Агосте. Лицо его ничего не выражало, но в глазах застыла печаль, даже скорбь.

– Винсент, – сказал он. – Нам нужно успеть на самолет.

Замбия

Улыбающийся щербатый человек, встретивший путешественников у пыльной посадочной полосы, назвал свою машину «лендровером». Изо всех сил держась за трубу каркаса, д’Агоста думал о том, что это более чем преувеличение: подобное устройство вообще не заслуживало называться автомобилем. Стекол в машине не было, верха тоже; ни радио, ни ремней безопасности. Капот прикручен проволокой. Под ржавым дырявым днищем мелькала грунтовая дорога.