А наутро я нарядилась в черное платье, купленное в Праге. Маша Хамицаева (новая аспирантка Томмэ) красиво меня причесала. «Главное, держи хвост пистолетом», – напутствовали в общежитии.

Народу полон зал. Пришли «на Букина». А его-то и нет. Совет начался. Мне защищаться идти… И вдруг оживление. «Букинисты» мои заходят. Впереди Василий Николаевич, за ним статные, элегантные Арешкина, Скоробогатова и черноглазая красавица Наташа Клюева. «Какие интеллигентные!» – восторженно перешептываются в зале…

Доложила. Вопросы задали такие, что думать не надо. Потом стали хвалить. Букин первым. За ним Самохин из лаборатории биохимии – второй оппонент. Все замечания, которые он написал в своем длинном и нудном отзыве, умолчал. Это было мне обидно, потому что на каждое приготовила я надлежащий ответ.

Кончилось всё единогласным голосованием. Цветы, объятия. Белые розы от «Букинистов» из рук Наташи. Букетище от отдела. В семь часов начнется банкет. Больше всех старается Фетисова Лидия Ивановна, пожилая, с приземистой квадратной фигурой, могучими плечами и бюстом, с крепкими, как у мужика, руками и мощным голосом. На гулянках ее никто не перепоет. В войну была санитаркой, потом в госпиталях работала и вот уж который год в лаборантках у Махаева.

Букина и всех москвичей мы ведем на обед к себе, вернее, на квартиру нашего друга Лиды Усольцевой. У нее Ивочка мой уже с утра вкусноту готовит. Он так умеет, как никто. На первое – суп с фрикадельками, вкуснейший, на второе – «птачки». Всё прямо тает во рту. Букин веселый: «Чтобы через три года на докторскую пригласила!»

В Москву их повез директорский шофер, которому Иво заплатил, чтобы всех развез по домам.

Банкет в столовой. Народищу! Наверное, больше ста человек. Начальство – первые три-четыре тоста, а мы – до упаду. И еще столько всего осталось. Дня на три хватит всему отделу пообедать.

На другой день мы в своем отделе все ещё празднуем: едим салат оливье, котлеты, запиваем портвейном, закусываем огурчиками и принесенной сотрудницами отдела замечательной квашеной капустой, приготовленной с антоновскими яблоками. Тоже и на следующий день… А еще через несколько дней включали громкоговоритель в обеденный перерыв и слушали сообщение об очередном полете в космос, на этот раз на «Союзе-1».

Космонавт Комаров Владимир Михайлович передавал приветствия на Землю и сообщал, что все с его здоровьем нормально. Тоже и на другие сутки.

ТАСС сообщил, что задание полностью выполнено и всё хорошо, а потом несколько часов молчали, точнее, врубили классическую музыку.

Наконец сообщили, что, получив команду совершить посадку, успешно прошел участок торможения в плотных слоях атмосферы, полностью погасил первую космическую скорость. Но уже на высоте семи километров от Земли не раскрылся основной купол парашюта (перекручены стропы). Скорость приземления оказалась смертельной. Хотя на теле, как говорят, никаких синяков и царапин. Видать, лопнуло что-то внутри. Что – не говорят. Похоронят у Кремлевской стены.

По радио цитируют слова американского космонавта Бернана: «За космос будем платить не только деньгами, но и жизнями».

Мы с Иво, да и не только мы, все вокруг, ужасно расстроены этим. Однако живем дальше. И я радуюсь красивой открытке от Любы и Карела. Поздравляют с защитой и с наступающими майскими праздниками, «которые у наших народов общие…»

В Чехословакии – перемены. Всем, кто пожелает, выдают загранпаспорта. «Люди едут смотреть на Запад, восторгаются магазинами, качеством товара и не хотят видеть другой стороны капитализма – безработицы, социальной неуверенности. Однако всё это пройдет. К СССР, к русским всегда будут относиться с братской любовью». Так пишет Карел.