В области имущественной ответственности изучалось применение институтов гражданского права в отношениях по возмещению вреда, причиненного природной среде действиями предприятий, организаций, граждан, в том числе владельцами источников повышенной опасности. Материальная ответственность выделялась в особый вид имущественной ответственности, свойственный природоохранным отношениям[109]. Подчеркивалось, что ее специфика заключается в направленности на компенсацию вреда, причиненного природной среде, исчисленного определенным образом[110]. Материальная ответственность в области охраны природы выступала в качестве специфического вида имущественной ответственности. За ней признавались компенсационные функции. Вместе с тем отрицалась теоретическая и практическая ценность идеи ее самостоятельности[111].

Проводились исследования института экологической ответственности не только по применяемым санкциям, но и по предметно-отраслевому признаку – ответственность за нарушение законодательства об охране и использовании отдельных видов природных ресурсов (земель, недр, вод, атмосферного воздуха, лесов и животного мира)[112]. С учетом этих направлений изучения данной проблемы и в уголовном праве возникла тенденция закрепления норм, направленных на урегулирование отношений по охране отдельных компонентов природной среды[113].

В Уголовном кодексе РСФСР 1960 г.[114] нормы, определяющие ответственность за экологические преступления, были расположены в основном в гл. 6 «Хозяйственные преступления» и гл. 10 «Преступления против общественной безопасности, общественного порядка и здоровья населения».

По сравнению с предыдущим, новый кодекс был дополнен рядом статей, в числе которых ст. 223, предусматривающая ответственность за загрязнение водоемов и воздуха. Но применять данную статью приходилось крайне редко (в 1963 г. по ст. 223 было осуждено 5 человек, в 1966 г. – 10, в 1967 г. – 12 человек)[115], так как в условиях плановой экономики в Советском Союзе интересы охраны и защиты природы оказались далеко не приоритетными. Гораздо больший интерес вызывало то, насколько рационально используются природные ресурсы. Хотя позднее точка зрения на значимость свойств окружающей среды стала пересматриваться. Это был, несомненно, большой шаг вперед, но вместе с тем подобные взгляды весьма далеки еще от осознания необходимости охраны самой природы вне связи с защитой интересов людей[116]. Среди наиболее существенных причин экологических преступлений специалисты отмечали обусловленность их безнадежно устаревшими концепциями приоритета экономических интересов над экологическими, а также недостатки законодательного формулирования их составов[117].

Нормы, предусматривающие наказание за действия, повлекшие негативные последствия для состояния окружающей среды, содержались в различных актах. К примеру, принятый в 1960 г. Закон РСФСР «Об охране природы в РСФСР»[118] указывал на ответственность руководителей ведомств, предприятий и отдельных граждан за неправомерное использование и порчу природных богатств. Инструкция о порядке привлечения к ответственности за лесонарушения в лесах СССР была утверждена приказом председателя Государственного комитета лесного хозяйства при Совете министров СССР № 73 от 26 марта 1969 г.[119]

В принятом в 1970 г. Земельном кодексе РСФСР[120] содержалась ст. 137, согласно которой к юридической ответственности привлекались лица, совершившие противоправные деяния, в том числе: несвоевременный возврат временно занимаемых земель или невыполнение обязанностей по приведению их в состояние, пригодное для использования по назначению; уничтожение межевых знаков границ землепользования; отступление без надлежащего разрешения от утвержденных в установленном порядке проектов внутрихозяйственного землеустройства; непринятие мер по борьбе с сорняками; невыполнение условий снятия и хранения плодородного слоя почвы; самовольное занятие земельных участков; бесхозяйственное использование земель и использование их в целях извлечения нетрудовых доходов; порча сельскохозяйственных и других земель, загрязнение их производственными и иными отходами и сточными водами; невыполнение обязательных мероприятий по улучшению земель и охране почв от ветровой и водной эрозии и других процессов, ухудшающих состояние почв.