Мы дошли до конца коридора в полной темноте. В конце у выхода было немного светлее от окна под самым потолком, на нем я тоже заметил решетку.

– Как мы выйдем? – спросил я шепотом, голос дрожал.

Мила вдруг аккуратно достала из кармана связку ключей и перебрала их на ладони, стараясь не греметь ими, нашла нужный ключ, вставила в замочную скважину и толкнула дверь. Оставалось пройти по короткой лесенке наверх.

Мы оказались на заднем дворе больницы, здесь тоже были ворота в заборе, у которых стоял охранник. Мила быстро повела меня к нему за руку. Я почти не дышал, тапки противно шаркали по асфальту. Охранник увидел нас и преградил дорогу:

– А этого куда? Сама выходи, а больной пусть остается.

Мила вдруг вынула из кармана перцовый баллончик и прыснула почти в самое лицо охраннику. Он взвыл, держась за глаза и, нащупывая рацию на жилете. Сам не знаю, откуда у меня взялась сила. Наверное на чистом адреналине, я связал ему руки за спиной поясом от халата. Мила отстегнула ключи от ремня охранника, хотя он пытался пнуть ее ногой, и открыла ворота. Кто-то уже выбегал из здания, но мы бросились со всех ног. Я знал, что Мила – бегунья, но такой скорости никогда не видел. Я сильно отстал, затем скинул тапки и в одних носках помчался за ней.

Могут ли в нас стрелять? Я боялся обернуться, не успеть за Милой. Послышался шум колес сзади нас, я шумно дышал ртом, меня уже почти тошнило от бега, но я старался следить за спиной Милы в белом халате.

Машина обогнала нас и встала у обочины, за ней подъехала вторая. Мила резко остановилась у второй, двери уже были открыты. Она запрыгнула в салон, кто-то затащил меня следом. От резкой остановки у меня потемнело в глазах, но я начал со всей силы вдыхать носом и выдыхать ртом, вскоре пришел в себя.

Я огляделся. Мою руку сжимал Шон. Его лицо было сильно напуганным с какой-то даже диковатой улыбкой. За рулем сидел парень, похожий на Милу, я понял, что это ее брат, с которым она сравнивала меня в автобусе. Мы летели с какой-то космической скоростью, и я не мог найти слов.

– Ты, кажется, даже похудел, – сказал, наконец, Шон, – Ты голодал там?

Я покачал головой, хотел спросить, как они узнали, где я, как Ханна, но только бесшумно разревелся.

Меня привезли в загородный дом с высокими каменными воротами. От одного вида ворот мне уже становилось не по себе. Но во дворе дома уже не было ни одного напоминания о больнице – росли ухоженные кустики, стояли деревянные беседки. Мила провела меня в дом. Ее брат Стэп выдал мне из своего гардероба футболку и штаны, у него была фигура значительно спортивней моей, поэтому одежда села в обтяжку, но после халата в клинике о лучшем я и мечтать не мог.

– Как ты? – появилась передо мной Мила. – Вызвать тебе нашего семейного врача?

– Нет-нет-нет, – затараторил я, – Умоляю, врачей не надо.

Подошел Шон, и сел со мной.

– Как Ханна? – спросил я его.

– Еще не родила, пока в больнице, ее не выписывали домой.

Я облегченно вздохнул.

– Шон, как вы узнали, где я?!

– Брат Милы помог.

Я откинулся на кресло и огляделся. Это была уютная гостиная с большими окнами, сквозь которые виден красивый осенний сад. Передо мной стояла тарелка с вкусной едой, ее принесла горничная. Я ел нереальной красоты пасту с овощами и мясом, она была божественно вкусная. Что здесь за специи? Как же мне хочется что-нибудь приготовить, это всегда помогало прийти в себя.

Мила смотрела на меня с таким же любопытством, как и в автобусе. Меня это по-прежнему раздражало в глубине души, но я гнал эти мысли. Она спасла меня, возможно даже, от гибели, что было, если бы она не нашла меня? Теперь я ее должник.