Смотрю на себя. Я в ночнушке. Натягиваю джинсы и свитер. Заскакиваю на кухню. Валерка сидит на стуле, руку так же держит над раковиной. Сам бледный как полотно, а полотенце все в крови. Мне сейчас самой плохо станет от вида крови.

Звонок в дверь. Открываю не глядя, мысленно удивляясь, что скорая на самом деле «скорая», а не как обычно. На пороге стоит Никита с цветами и моим свитером в руках. Господи, да не до тебя сейчас!

- Что случилось? - видимо, у меня все написано на лице.

- Валерка руку порезал, сильно, - Никита проходит в комнату и сразу же идет на кухню. А я не успеваю закрыть дверь, как вижу врачей в темно синей униформе и с чемоданчиками в руках.

- Вы скорую вызывали? - спокойная, немного медлительная речь раздражает. Хочу, чтобы они были быстрее: шли быстрее, говорили, спрашивали, осмотрели сына.

- Да, он на кухне, - пропускаю бородатого мужчину врача и молоденькую девушку медсестру в квартиру.

- Что ж вы за ребенком не смотрите, мамаша, - снисходительно пренебрежительный тон обращения коробит, но я проглатываю колкий ответ. - Бахилы есть?

- Нет, проходите в обуви, - я уже раздражена до предела, у меня там ребенок кровью истекает, а они бахилы полезли искать.

- Не положено в обуви, - растягивая слова, отвечает мужчина и снова роется по карманам.

- Номер вашей бригады? - слышу за спиной голос Никиты. Мужчина-медик подобрался вес и перестал рыться в карманах. Наверно, он не ожидал, что в квартире есть мужчина, и потому позволял так по-хамски себя вести.

- А вам зачем? - подозрительно спрашивает медик. Он наклонился и надел бахилы. Не дожидаясь ответа на свой вопрос, прошел на кухню. Следом за ним медсестра.

- Вы извините его, у нас сегодня очень тяжелая смена, - я поняла, насколько ей неловко за поведение коллеги.

Я кивнула, но ничего не ответила. Все же я считаю, что врачи, учителя, полицейские не могут свое личное недовольство или усталость обличать в раздражительность и срываться на других людях, тем более тех, кто от них зависит. Я сама, как преподаватель, придерживалась этого правила. Что бы у меня в жизни ни происходило и какое бы настроение у меня ни было, устала я или нет, но к своим студентам я стремилась относиться непредвзято. Не срывая на них усталость, свои неурядицы и неприятности. Сейчас было не то место и время, чтобы обсуждать поведение врача, потому я сделала вид, что принимаю извинения медсестры. Но все мое миролюбивое настроение улетучилось, когда я, зайдя на кухню, услышала то, о чем этот «недомедик» спрашивает Валерку.

- Это мамка сделала? Или хахаль ее молодой? - врач и не торопился оказывать сыну помощь, он преспокойно сидел на стуле, рассматривал обстановку кухни. Если точнее бардак. Так как кухня была в состоянии сборки. И задавал вопросы моему сыну, делая пометки в своих бумагах.

Мой сын еще не успел ответить, как я фурией влетела в помещение.

- Вы что, ополоумели? Вы собираетесь оказывать помощь ребенку или так и будете смотреть, как он кровью истекает? - я сдерживалась из последних сил, чтобы не врезать.

- Мамаша, мне надо уточнить обстоятельства травмы и нужно ли вызывать полицию, - равнодушно ответил медик.

- Нужно! Еще как нужно! Я хочу написать заявление, что вы не оказываете помощь ребенку, ведете себя халатно к выполнению своих служебных обязанностей. Что может повлечь ухудшение состояния здоровья пациента, - я выпалила все это на одном дыхании. Даже сама от себя не ожидала, что так заверну свою мысль. У врача вытянулось лицо, и он все же отложил документы в сторону, решил взглянуть на рану Валеры.

Боковым зрением вижу, что Никита с кем-то говорит по телефону. И к моменту, когда врач все же решил посмотреть порез, подошел к нам. Сняв повязку с руки, врач зацокал языком и закачал головой. Кровь с новой силой полилась из раны, а Валера покачнулся на стуле. Никита быстрее всех сообразил и подхватил сына, не дав ему упасть.