Сергей Яхновец Натурально читать онлайн страница 4
вновь из грусти восторг оживет…
Смыслы скачут из омутов сути,
в плясках формы слоняется смысл,
диалектика странно закрутит
в мутном танце блуждания мысль…
Снова ждешь прописного завета
и планируешь штампами путь?
Пролетела весна, гаснет лето,
скоро осень пройдет – счастлив будь…
Напряги шестеренки извилин,
вновь компьютер сознанья грузи.
Ты маразмом пока не осилен —
жаждой мается счастье в груди…
2
Вновь вьется изворотливая ложь —
переиграй ее уловки —
субъект божественной чертовки,
жертва свободы – мышеловки…
Дерзким мышленье душу растревожь!
Будь Homo sapiens’ом ловким —
дабы шторма и айсберги проблем
свободы не сгубили душу,
добро и зло в потоке перемен
не вынесло твой труп на сушу
до срока…
Извините…
трушу…
Не вам строчу нравоучения —
себе талдычу заклинания…
Банальность стихоговорения
смиряет страданья сознания
в данной пыточной мироздания…
Мозг истязает беспредельность,
заманивает вечности предел.
Тенью судьбы скользит смертельность.
Осмысливаю жизненный удел…
P. S.:
Сам себе буду
мысли лить и лить…
Коктейль смысла
буду пить и пить…
Жадно жить
и пить…
(201?)

Спасение

Взираю равнодушно третий день,
как в дачной рукомоечной ловушке
мохнатый паучок, забившись в тень,
мечтает о залетной сочной мушке.
Скрываясь от искрящейся воды,
разрывов брызг на желтизне эмали,
наш бедолага в омуте беды
испуганно следит, чтоб не поймали.
Не понимает вовсе, почему
не в силах одолеть отвесной глади,
покинуть ненавистную тюрьму
одной свободы да инстинкта ради…
Среди посуды, пены и воды
без треска рвутся лестниц паутинки.
Горьки его напрасные труды,
дрожат на теле мокрые щетинки.
В неволе всякий пленник некрасив.
Быть может, смыть тебя тугим потоком?
Пусть, как пушок, тебя подхватит слив
неумолимым равнодушным роком…
В мгновенье исчезают квадрильоны
таких же неприкаянных существ:
неумолимы смертные законы
в любом из многих биокоролевств.
Мне ничего не стоит покарать,
казнить тебя за то, что ты попался.
Когда пора приходит умирать —
любой бы обреченно растерялся…
Исчезнешь, перестанешь соки пить
жертв, спутанных коварной паутиной.
Зачем тебе на этом свете жить?
Кого ты огорчишь своей кончиной?
Но понимаю, что я так же слаб
и бесполезен в краткой, страшной жизни.
Своей свободы подневольный раб
в ловушке неприкаянной Отчизны.
Я хищно ем животные куски
существ, убитых для прокорма плоти,
спасаясь от насилья и тоски
в погибельном, шальном водовороте.
Быть может, Бог взирает свысока,
как я ползу бесславным насекомым,
и где-то близко смертная река,
где сгину я, возмездием влекомый?
Я веточку подставлю паучку —
пусть он по ней рванется из ловушки.
Пусть повезет сегодня дурачку…
Спасайтесь, зазевавшиеся мушки!
(2008)

«Мир мутится…»

Мир мутится, отслаивая сущность цельности. Устремляюсь трепетать от любви и верить. Переболевший комплексом полноценности, уверенно вхожу в распахнутые двери. В паутине аспектов позитивность зыбкости смыслов, меняющих свет и сгущающих тьму. Без оптимистичной воли вовек не выбрести – обживать тяжело дерьмовую кутерьму…

Вспенено психованное время мирозданья. Душевную мякоть пиявки мыслей сосут. Спец – в тупиках своего и чужого страданья – среди порядочных людей и подлых паскуд. Сквозь смуту сомнений по минному полю судьбы, стремный скиталец в себе и беглец из себя, непрестанно бойко бреду, оставляя следы, терзаясь, терзая, спасая, в меру губя…

Давлю зло в добре, добро из дерьма извлекаю да в окрестности счастья пытаюсь добраться. Только удача стервозная, probлядь такая, с другими предпочитает сладко стебаться. О жизненной субстанции, об особях ее размышляя, непрестанно офигеваю… Не нужна давно душа октябрю и маю – в реалиях новых важней не наше, а свое.