Возле учительского стола Снегурочка зарычала. Тут ей почудился запашок грязного, давно не стиранного мешка. Такой запах издают люди с недобрыми намерениями…

Но Снегурочка тут же задохнулась, а потом и закашляла: в нос ей ударил запах табака и перца. Вероятно, похититель предполагал, что за ним может быть погоня, и, уходя, сыпанул на пол того и другого.

Но Снегурочка не любила сдаваться.

Чем-то замечательным вдруг пахнуло от красной ниточки, зацепившейся за щепку на ножке учительского стула. У Снегурочки закружилась голова: перед глазами замелькали танцующие дети, ёлка и подарки в блестящих обёртках … “Неужели у похитителя были ещё и добрые намерения? – мелькнуло в её голове. – Или на нём была шуба настоящего Деда Мороза?”

И вдруг весёлый, озорной запах пропал. Из коридора сквозняком принесло струю воздуха, поднявшую с пола маленькое воронье перо. Запахло чудесами! Но – не добрыми!

А Снегурочка, как и её хозяин, верила в чудеса. По воскресеньям в её миске – самым таинственным образом – появлялась кость, дымящаяся и ароматная. Снегурочка заглядывала в тарелку Незнайкина: может быть, он ест суп? Нет, как всегда, перебивается одними бутербродами. Всё деньги копит на подарки детям нашей великой страны, экономит на себе. И тогда Снегурочка с удовольствием приходила к выводу, что кость в тарелке – самое настоящее чудо! Наверное, Незнайкин уже начал превращаться в Деда Мороза!

Но чудеса пахли не только супом, но – ещё чем-то малиновым, в золотую полосочку. Вот на такой ласковый запах и побежала овчарка в коридор, к батарее под огромным окном. А потом вытащила из-за неё зубами пластмассовой домик, заключённый в круглую коробочку, наполненную водой. От неё прямо-таки несло конфетами: леденцами, ирисками и шоколадом. Но если бы только этим! Ведь ещё и суповой костью! И малиновым вареньем!

Николай Николаевич с грустью положил игрушку к себе в карман. Он знал: такой у дочери не было.

А Снегурочка уже рвалась на школьный двор. Потом – в аллею. Так собака и привела Незнайкина к остановке трамвая. Здесь знакомые запахи исчезли. Вероятнее всего, похититель сел в вагон и укатил.

Подъехала на такси и Екатерина Сергеевна. “Нашли?” –      с замиранием сердца спросила она.

– Нет, – грустно покачал головой Незнайкин.

– А ты ещё хвалил свою собаку!

– Дочку не обнаружили, но зато наткнулись вот на это, – Николай Николаевич показал коробочку с домиком.

– Я её не покупала, – разочарованно протянула Настина мама.

Но приняв игрушку, встряхнула её. От этого за стеклом пошёл густой пластмассовый снег. Он лепил и лепил по крыше домика, по фигуркам снежной бабы и большой чёрной птицы, похожей на ворона: он был в красных сапогах… И, глядя на эту нарядную праздничную картину, Екатерина Сергеевна начала успокаиваться. Она словно услышала в снежном мягком вихре голос любимой дочери: “Я жива, мамочка! И вы с папой обязательно меня найдёте”.

Незнайкину вдруг стало остро жаль Екатерину Сергеевну.

– Поедем ко мне домой, – ласково сказал он. – Я сделаю тебе чаю с лимоном. И бутерброд. А хочешь – сварю суп? Ты отдохнёшь у меня и согреешься…

Екатерина Сергеевна гордо вскинула голову, словно желая сказать: “Это из-за тебя пропала девочка! Из-за тебя! Это ты не усмотрел! Это ты! … Заморочил ей голову рассказами о добряке Дедушке Морозе!” … Но вместо этого она вдруг робко пробормотала: “И, правда, вместе легче переживать горе. Мы опять обзвоним Настиных одноклассников. Может быть, они что-то важное заметили, о чём пока промолчали?” И она положила свою маленькую ладошку на широкую и твёрдую ладонь Николая Николаевича.