Настя, измена не несчастье! Алина Савельева, Дина Сдобберг

1. Пролог

2000 год.

— Алик, Алик, беги. Там опять к тёте Нине из опеки приехали. — Прибежал на крышу их пятиэтажки друг нашего сорванца по всем дракам и поиску приключений.

— Хера ли я бегать буду, — сплюнул между широко расставленных ног, подражая взрослым, Алик. — Пусть при мне всё решают.
Вот только сердце билось, как у пойманной птички. Алик, он же Александр Зимин, был круглым сиротой. Отец, выпускник артиллерийского училища, уехал по приказу на Вторую чеченскую. Мать, отличница медучилища со специализацией хирургической медсестры, отправилась следом за ним. Шестилетнего тогда Сашу родители оставили тёте Нине, единственной родственнице по линии отца.
Нина Алексеевна была то ли двоюродной сестрой, то ли ещё более дальней роднёй матери Сашкиного отца. Всю жизнь работала на хлебозаводе и своей семьи не имела.
Городок у них находился далеко от столицы, двухэтажные дома-бараки нескольких заводов тонули в листве лип и тополей. А под окнами здесь любили высаживать вишни. В одном из таких бараков тётя Нина и жила. Уезжая, родители уговорили её переселиться в их двушку в одной из немногочисленных в городе пятиэтажек.
А пару месяцев назад пришёл майор из военкомата. Явно и сам не слишком радостный от предстоящего разговора, он мялся на пороге, несколько раз то надевал, то опять снимал фуражку.
— Да что ты как жила в мясорубке! — не выдержала тётя Нина, сжав в кулаке ворот домашнего байкового халата. — Ранен?
— Погибли они, Нина Алексеевна. Оба. Он сначала ранен был, а потом боевики накрыли полевой госпиталь. И она там, — майор отводил взгляд и словно боялся назвать родителей Алика по именам.
Мальчишка и сам не сразу понял, что всхлипы вокруг это его собственные. Только не по-женски сильная рука, притянувшая его за шею к боку тёти Нины, и была тем единственным, что удерживало его тогда. Да нарисованные на синей ткани халата крупные спелые вишни.
Почти сразу на пороге квартиры появились специалисты опеки. И так, и этак, и мол, мальчику так будет лучше.
— Мне его родители доверенность оставили, бессрочную. И в вашей же опеке подтверждённую. — Не пустила этих специалистов дальше порога Нина Алексеевна, старший мастер смены на хлебозаводе, что руками иногда вымешивала теста на норму выпечки хлеба, когда машина ломалась. — Вот же вороньë! В себя прийти не успели, а они тут уже. В приюте пацану лучше будет. Ага, нашли дуру! Мальчишку в детдом упечëте, где хлеб лежалый за радость, а пока он там с голоду немытый, нечëсаный подыхает, вы его квартиру присвоите? Поди, уже знакомый риэлтор копытом у подъезда бьёт?
Как тётя Нина чихвостила сотрудников опеки, провожая до самого выхода из подъезда, грозно уперев руки в бока, обтянутые байкой халата, пересказывал друг другу весь дом.
Но все эти разговоры не прекращались. В школе, в соцзащите... Вот и сейчас две выдры из опеки стояли на лестничной площадке.
— Почему вы не пускаете нас в квартиру? — вопила одна.
— Ордер есть? Участковый? Нету? А чегой-то вы такие неподготовленные явились? — усмехается тётя Нина, не зря она соседке из третьего подъезда торт на юбилей помогла заказать, да почти за бесплатно, и сама ещё проконтролировала, чтобы от души делали, и масло на крем взяли свежее, а не лежалое и кислящее.
— Мы обязаны делать обход и проверять условия проживания ребёнка, — собрала губы в куриную жопку вторая.
— А основания? Может, жалобы есть? — сложила руки на груди Нинаида Алексеевна.
— У мальчика плохая успеваемость, — летит в ответ.
— Какая успеваемость в первом классе? Читает он лучше всех, строчит как из пулемёта. Пишет в прописях коряво, ну так на то и школа, чтобы учить. И вообще, может, на врача пойдёт. А по математике его вообще хоть на два класса старше води, и таблицу умножения знает, и дроби уже понимает, пока его одноклассники два плюс три на пальцах складывают. А оценок у них ещё нет. Так как ты, уважаемая, успеваемость у пацана оценила? — поинтересовалась тётя Нина.
— По поведению. За месяц три драки! — радостно заявила мадам из опеки.
— Ля, беда какая! Так мальчишка же, кто ж из мальчишек без драк вырос? И то, три драки за месяц... Помнится, у меня столько и за день в детстве могло быть. — Пожала плечами тётя Нина.
— Вы не исполняете должным образом свои обязанности опекуна, — процедила вторая. — Вот где сейчас мальчик?
— У друга был, живёт по соседству, у тёти отпросился. — Спустился с этажа выше, где и слушал весь разговор, Алик.
— Сашенька, а почему ты такой расстроенный? — тут же засюсюкала с ним выдра в очках.
— Почему ты молчишь, Александр? — спросила толстая выдра.
— Потому что мне тётя не разрешает с незнакомыми людьми разговаривать и с чужими улыбчивыми тëтями куда-то уходить, — похлопал ресницами мальчишка.
— Так, время два, значит, обед уже везде закончился. Поедем. — Сказала ему тётя после того, как распрощалась с двумя сотрудницами опеки.
— Куда? — буркнул Алик, заваливаясь на диван.
— Куда-куда, раскудахтался тут мне! В училище артиллерийском кружок для детей офицеров по стрельбе. А в третьем микрорайоне клуб дзюдо набор открыл. Время между занятиями впритык, чтобы добраться и разок поссать. Времени на дурь и драки не останется. — Обрадовала мальчика тётя.
— А как же... — подскочил на диване он.
— А будешь выступать, я тебя ещё и на плавание отправлю. Наш завод на бартер договорился с дюсш. Хотя нет, на плавание я тебя так и так отдам. Хорошая вещь, полезная. Потому что только говно и не тонет, а нормальным людям приходится учиться плавать. — Решила тётя Нина.
Так и бегал Алик по кругу, дней без занятий у него почти не осталось. Драки, конечно, не прекратились. Только страх куда-то пропал. Даже когда на их двор чужие старшаки пришли. И когда потом менты пришли описание нападавших спрашивать, Алик отнекивался, что шёл со школы, торопился. Зацепили его случайно, а он со страху глаза зажмурил и руками махал в разные стороны. Испугался очень.
— Ещё раз так напугаешься, и я тебя на фортепьяну отдам, понял? — пригрозила ему тётя, когда участковый ушёл.
Знала тётя Нина, что Алик совсем не из пугливых. И в драку, скорее всего, сам влез. Что на самом деле так и было.
Не испугался он, и когда возле клуба к нему подошли трое из компании старшаков.
— Слышь, ты пацан оказался с понятиями. Разговор есть, серьёзный. Пойдём перетрëм? — предложили ему.

2. Глава 1

— Настя... Настенька, пора за стол, завтрак подан, за столом не хватает только нас, — услышала, как зовёт её мама, стройная блондинка, только что вышедшая из душа.
— Иду, мам, сейчас только голову в порядок приведу! — громко ответила Настя.
— Хочешь помогу? — заглядывает в комнату женщина на вид примерно лет сорока, Настя улыбнулась и молча протянула ей расчёску.
Мама ловко и быстро отделяет пряди, какие-то перекидывает, какие-то утягивает.
— Ну, как тебе? — спрашивает мама и как всегда смотрит вместе с дочерью в зеркало в ожидании ответа.
— Мамуль, как всегда здорово! — чмокнула родительницу в щëку девушка, и они вместе поспешили на кухню.
В зеркале действия девушки повторила высокая и стройная блондинка двадцати трёх лет от роду, с аккуратно заплетенной и уложенной зигзагом французской косой. Кажется, что Вера Дмитриевна может из волос дочери сплести сотни видов кос, хвостов, и вообще чуть ли не кружево!
— Анастасия, — начал папа строгим тоном. — Я вчера разговаривал с Инессой Владимировной, и она очень, очень недовольна.
— Володь, мы завтракаем, — накрывает его ладонь своей мама.
Время завтрака она всегда считала особенным. Мама говорила, что именно от завтрака зависит, как пройдёт весь день. А значит, нужно не только вкусно покушать, но и побыть немного вместе в приятной обстановке. Поэтому споры и упоминание любых неприятных моментов за завтраком было строго-настрого запрещены. Даже телевизор не работал. Только разговоры о планах, дружественный тон и тихая классическая музыка на фоне.
В этом была вся мама. Но ей удавалось. Даже строгая бабушка, мамина свекровь, не спорила с этим правилом. И весьма снисходительно отнеслась к тому, что мама переделала всю кухню в её квартире и почти маниакально следила за чистотой здесь. А мама позволяла бабушке курить на кухне, когда она приезжала в гости. Или мама принудительно забирала её домой с дачи. Вот только один момент, бабушка никогда не признавала сигарет. Трубка и только она.
— У нас завтра состоится творческий вечер. К удивлению, придёт много молодежи, — рассказывает мама. — А всего-то и надо было поднять старые, ещё советские издания фантастики. Оказывается, это очень интересная тема. Я такой ажиотаж помню, только когда ты пообещал своим студентам зачёт за пересказ доклада по Толкину с нашего вечера.
— Верочка, поверь. На экзамене по зарубежной литературе вопросы по Толкину самые нелюбимые. Он же не ограничился замечательной сказкой о хитром хоббите и том, как он связался с плохой компанией. Там ещё и потрясающий "Сильмариллион". Многие даже просто прочитать имена его героев не могут. А уж как их путают! Верочка, блинчики в твоём исполнении просто изумительны, — даже зажмурился от удовольствия папа, отправив в рот кусочек ажурного блинчика.
— Попробуй с вареньем. Это из лесной земляники, мама сама собирала и варила, — пододвигает мама папе розеточку с вареньем поближе.