— Тимур?

— Тебе пора научиться разговаривать с мужем, а это важно. Разговаривать так, словно ты главнее. Словно тебя давно и качественно трахает другой мужик, — он разворачивает меня спиной, прямо к зеркалу в прихожей. В приглушенном свете он смотрится зловеще, особенно, когда его рука мягко, но требовательно накрывает мою шею под разрывающую тишину трель моего телефона.

— Ответь и говори. Очень интересно, что он тебе скажет.

— Но как, — шумно выдыхаю, когда его рука лезет под юбку и трогает давно мокрую промежность. Глаза прикрываю от скакнувшего давления. Кошмар, как это приятно.

— Как сможешь Поверь, после этого ни одна телка его больше не будет интересовать. Только ты…

17. Глава 17.

Только я. Только я сейчас ощущаю, словно проваливаюсь, словно скольжу по склону на горке.

— Да? – отвечаю, смотря в зеркало, на то, как Тимур прикусывает мою щеку, словно хочет сожрать. Оставляет влажный след.

— Оксана? – на той стороне взволнованный муж, словно после пробежки.

А я прямо сейчас на старте забега, совершенно не зная местность и когда будет финиш.

– Ты мне можешь объяснить, что это было?

— А что было? – дай мне сил понять, что он хочет.

Дай сил выдержать давление пальцев, которые теперь ощущаются как раскаленные угли.

Горячо. Влажно. Один уже внутри.

— Ты была! Такая, такая…

— Охуенная, — подсказывает Тимур, задирая полностью платье. Открывая вид на чулки и девственно чистый лобок с припухшими половыми губами, сквозь которые скользит длинный палец.

Я шумно выдыхаю, повторяя как мантру:

— Охуенная?

— Оксана! — Олег в шоке, да и я сама от себя. – Что за слова?

— Русские слова, у тебя есть получше?

— С чего вообще ты решила так вырядиться, как… Шлюха!

Я дергаюсь, внутри колотит от протеста, но Тимур в зеркале только головой качает, проникая пальцем все глубже. Скользит им, то полностью вытаскивая, то проникая обратно.

— Я могла бы стать твоей личной шлюхой, но ты выбрал тощую жердь, — подсказывает он на ухо, и я повторяю это слово в слово, тут же слыша возмущенный вздох и молчание.

— Оксана… Что ты там делаешь? Почему так дышишь?

Я качаю головой, не понимаю, что отвечать, не понимаю, как дышать, пока внутри скользят уже два пальца, пока рука на шее, сдирает узкое платье, давая выпрыгнуть груди.

Соски на ней буквально кричат о помощи, ноют, горят словно перцем смазанные.

Он стягивает один двумя пальцами, толкая из горло непроизвольный стон.

Отнимаю трубку от уха, кусая губы, пока коленки дрожат, а я опираюсь на комод, только чтобы не упасть.

— Что сказать?

— Оксана, — орет на той стороне Олег, проявляя ту эмоциональность, которая раньше в нем даже не проявлялась.

— Скажи, что ты перед зеркалом, — шепчет Тимур, лаская мочку уха твердыми губами, скользя по раковине языком. – Расскажи, что я с тобой делаю. Пусть думает, что я воображаемый друг.

— Каспер? – прыскаю со смеху, а он шлепает меня по попе, скаля зубы.

— Давай «Кейт», сделай так чтобы эктоплазма залила весь телефон твоего мужа, — он тут же накрывает мой рот рукой, когда я начинаю заливаться смехом, но он тут же теряется в пространстве, стоит раздаться звону пряжки ремня.

— Оксана! – слышу крик сквозь туман желания, что терзает низ живота, давит на нервные окончания.

— Алло! – отвечаю хрипло, пока Тимур терзает то один сосок, то другой, делая их тверже, больше, чувствительнее. – Ну что?

— Чем ты там занята? Что за звуки?

— Я стою у зеркала и смотрю на себя.

— Что? Зачем?

— Ласкаю себя, — смотрю как Тимур дергает платье, наклоняя меня вперед, так что соски бьются о гладкую поверхность комода, вызывая всплеск возбуждения.

— Что? Как?