Кот «Мурзик», собака «Бася» и хомяк «Прохор», тоже потерпели фиаско.

И тут Рябинин хлопнул себя по лбу: – Тьфу, дурак, – обозвал он сам себя и набрал: «Зайчик». – Сим-сим откройся, – произнес он, и компьютер, как загипнотизированный волшебными словами явил оперативнику милую картинку розового вышитого сердечка.

К его глубокому разочарованию ничего полезного с точки зрения его работы он не нашел. Закладки, ссылки, файлы были посвящены учебе, художественным выставкам, любимым певцам, актерам и другим фигурам шоу-бизнеса. Еще были ссылки на модные бутики нижнего женского белья, кожгалантереи, косметики, а также гадание на кофейной гуще и картах таро, новости о битве экстрасенсов, что вызвало улыбку у оперативника. В папке «фото», его взору предстали картинки, на которых были улыбающиеся: Лиза с родителями в Венеции, на Кипре, в Камбоджи, в Испании, Париже, Риме, Милане. Редкие снимки с родной сестрой, угрюмой, неулыбчивой больной аутизмом Эрикой. С дедушкой, с двоюродными братом Максимом и с двоюродной сестрой Леной.

«Опять голяк» – рассуждал Рябинин сидя в машине, застрявшей в пробке на светофоре. «Еремеев порвет меня на адмиралтейский флаг». «Господи помоги мне найти эту девчонку!» – взмолился он, когда наконец-то дошла его очередь ехать на зеленый сигнал светофора.

Глава 4

«Подвиг»

Когда за командиром канонерской лодки «Кореец» капитаном второго ранга Григорием Павловичем Беляевым закрылась дверь кают-компании крейсера «Варяг», Руднев протянув тому пакет с японским ультиматумом и отвернувшись от него, чтобы не были видны слезы произнес:

– Я Григорий Павлович, несколькими минутами ранее, получил ответ от командиров кораблей международной эскадры, о том, что они направили протест командующим японской эскадрой, но он не был принят во внимание японской стороной. И защищать наши суда командиры кораблей международной эскадры тоже не собираются. А это значит, что мой корабль – кусок мяса, брошенный собакам…

Руднев выдержал небольшую паузу, а потом решительно продолжил:

– Ну что ж, если мне навяжут бой, – я приму его. Сдаваться Гриша, я не собираюсь, – повернулся он к капитану «Корейца», – как бы ни была велика японская эскадра… Иди Гриша, я в тебе не сомневаюсь, – он крепко пожал руку Беляеву, и добавил, – Россия не забудет нас…

Собрав на палубе всю команду Руднев объявил:

– Сегодня ночью десять японских миноносцев внезапно атаковали русскую эскадру вице-адмирала Старка, стоявшую на внешнем рейде Порт-Артура и торпедировали броненосцы «Ретвизан» и «Цесаревич», а также крейсер «Палладу». Поврежденные корабли надолго выбыли из строя. Помощи нам ждать не от кого. Против двух наших кораблей японцы бросили целую эскадру контр-адмирала Сотокити Уриу, в состав которой, я знаю, входят тяжелый броненосный крейсер «Асама», пять бронепалубных крейсеров и семь миноносцев.

Капитан сделал небольшую паузу оглядел ровный строй команды и продолжил.

– Вызов более, чем дерзок, но я принимаю его. Я не уклоняюсь от боя, хотя не имею от своего правительства официального сообщения о войне. Уверен в одном: команды «Варяга» и «Корейца» будут сражаться до последней капли крови, показывая всем пример бесстрашия в бою и презрение к смерти. Так было и так будет всегда! Мы русский народ никогда не были трусами и не просили пощады!..

Руднев еще раз мельком оглядел команду, повернулся в сторону стоящих офицеров, снял форменную фуражку, перекрестился, вновь одел фуражку на голову и спокойно сказал:

– А теперь, идите, и сделайте все, что велит вам ваш долг перед Отечеством. Я верю в вас, и да поможет нам Бог! – Руднев вытянулся в стойку «смирно», и отдал «честь» своей команде.