Я промолчала.

– Дарья.

– Нет. Просто стало любопытно, – я закусила губу. Как дура, ей-богу.

– В шесть утра? К вам кто-то приходил? – продолжил допытываться он.

 Я почувствовала себя словно на допросе, а ведь должно быть иначе: я говорю – он отвечает.

Неожиданно вспомнила смайл в ванной комнате и добавила еще более неуверенно:

– Вроде, нет.

– Дарья, расследование продолжается… Если вам что-то угрожает или нужна моя помощь, вам лучше сказать…

– Хорошо…

Я посмотрела на телефон так, словно из него должна высунуться рука нотариуса и укоризненно помахать пальцем: «Вы что-то скрываете, Дарья… Ай – я – яй!»

– Дарья… Дарья…

– Извините, но у меня все хорошо. Нет, приезжать не нужно.

Отключила звонок. Прямо сейчас у меня было желание собрать вещи и вернуться в свою квартиру, к Павлу, в безопасность. Хотя, тут же вспомнив про камеры и про измены, относительное чувство безопасности словно ветром сдуло. Иуда! Предатель!

 Иррациональное желание бежать меня покинуло, нахлынула злость.

В общем, я решила переждать. Отдохнуть, привести мысли в их привычное, рассудительное, состояние, а бутылка вина мне в этом очень сильно помогла. По крайней мере, нагнала сон и убила время.

Солнце быстро спряталось за острыми пиками сосен и я, засыпая, на автомате с полузакрытыми глазами приняла душ, привычно зарылась на диване в кучу из подушек – так и не проснувшись.

Проснулась от грохота и запаха паленой проводки, щурясь спросонья, разглядела склонившегося надо мной бугая в строгом костюме и широченной улыбкой на одутловатом лице. Все больше пить не буду.

– Доброе утро, красавица! ПрЫнц пришел, – он хрипло засмеялся над своей «остроумной» шуткой, я, тонко запищав, вжалась в диван и попыталась прикинуться частью мебели, но "прынц" грубо схватил меня за руку, вынул из завала подушек.

– Аус…

Рыдать начала с самого начала, как только мое тело, словно репку из грядки, выдернули на свет.

Бугай, державший меня на вытянутой руке, отчего я вынуждено привстала на носочки, продолжал улыбаться и с интересом рассматривать мою розовую пижаму с серыми мишками Тедди.

– Это что еще за хрень? – к нам подошел второй в таком же костюме и с не меньшим интересом уставился на пижаму.

– Баба! – удивленно проговорил первый, я зарыдала еще более пронзительно и ненатурально.

Второй поморщился. Он был сутулым и худощавым, полная противоположность первого. Если первого еще можно было представить, как бодибилдера на светском приеме, то сутулый имел явно бандитские корни, пусть и был довольно спортивного телосложения, но даже строгий пиджак не смог этого замаскировать. Как волка не ряди…

– Что с ней делать будем? – уточнил бугай.

– Как что? – он еще раз осмотрел меня с головы до ног, хотел сплюнуть на пол, но неожиданно передумал, прожевал губами.

– Пока запри ее. Сказано было оставить в живых.

Я ничего не понимала, но лить слезы решила не прекращать. Меня оттащили в одну из комнат на втором этаже и, забросив внутрь, заперли.

Слезы прошли практически моментально. Почему именно сейчас? Не вчера, не четыре дня назад? Неужели нотариус… А как же конфиденциальность, профессиональная этика, в конце концов?

В доме что-то гремело. Эта парочка решила разгромить здесь все. Ну и пусть, лишь бы жизнь оставили.

Выглянула в окно – второй этаж, но спрыгнуть не решилась. Несколько раз подходила к окну и уходила: внизу был бетон и железный заборчик с острыми пиками.

Нужно было придумать план. И я его придумала. Его можно было уместить в одно предложение: бежать при первой возможности.

Через час ко мне пришли и выволокли за волосы, я не сопротивлялась, даже немного помогала сама, проявляя покорность безмозглой овцы.