Покинув Лондон, Калиостро начинает свое прославившее его имя турне по континентальной Европе, решив прочесать ее с запада на восток и везде, где будут для этого благоприятные условия, утвердить принципы «Египетского масонства». В полном соответствии с его высокой оценкой достоинств женского пола, графом была предусмотрена и возможность создания женской ложи, организацией которой занималась Лоренца.

С лета 1779 до апреля 1780 года Калиостро находился в Петербурге, где всеми средствами пытался найти доступ ко двору императрицы Екатерины II. Выбор якобы был неудачен. Лоренца, по «внушающим доверие свидетельствам», сумела обольстить князя Потемкина, фаворита императрицы. Ревнивая Екатерина немедленно отомстила, подстроив публичное разоблачение «мага» на одном из сеансов ясновидения, и чета была вынуждена в экстренном порядке покинуть Петербург. Существуют различные версии этого события, а также множество легенд, посвященных петербургскому периоду в жизни Калиостро, в том числе его путешествие по российской глубинке, столь колоритно описанное в повести А. Н. Толстого.

С 1780 года Калиостро обосновался в Париже и на удивление быстро сумел здесь добиться всего, о чем раньше мог разве что мечтать: признания «сильных мира сего», власти над умами и неограниченного кредита. Спустя несколько лет разразился знаменитый скандал с «ожерельем королевы», в интриге вокруг которого Калиостро сыграл явно не последнюю роль, однако какую именно – жертвы обмана или, напротив, его инициатора, – до сих пор остается трудноразрешимой загадкой. В 1785–1786 годы он несколько месяцев провел в Бастилии, однако после оправдательного приговора суда триумфально покинул ее стены. В безопасном удалении от Парижа Калиостро пишет свое известное Послание французскому народу – один из самых революционных документов, когда-либо выходивших из-под пера профессионального мага и оккультиста. В ответ власти смогли лишь напустить на него бульварного журналиста Тевено де Моранде, который создал собственную версию биографии Калиостро, изукрашенную самыми леденящими душу подробностями о его низости и тягчайших преступлениях против морали и частной собственности доверившихся ему людей.

Потеря Франции в качестве главного плацдарма и опоры для его деятельности сыграла печальную роль в судьбе графа: к концу 1780-х годов Калиостро начинает постепенно выходить из моды, ложи разваливаются, финансовые дела приходят в упадок, политические «чудеса» уже не производят былого впечатления на фоне надвигающихся бурных событий. В конце концов, под влиянием жены он решается на непродуманный, мягко говоря, шаг – возвращается на родину, чтобы там вдохнуть новую жизнь в угасающее «египетское масонство».

Сколь ни кощунственным на первый взгляд выглядит сближение Калиостро с Джордано Бруно, однако на закате жизни Калиостро было суждено во многом повторить путь его славного соотечественника. В Риме его ловят, обвиняют в заговоре против католической церкви и общественных порядков (аукнулось вышеупомянутое письмо) и приговаривают к смерти, замененной в 1791 году папой Пием VI пожизненным заключением. Калиостро умирает в церковной тюрьме Святого Ангела (Святого Льва. Даже на эту тему разночтения), по слухам, вскоре после неудавшейся попытки побега. Из его собственноручных документов этого трагического периода сохранилось письмо к Папе. Оно написано своеобразным заумно-магическим языком и свидетельствует, скорее всего, о безнадежном помутнении рассудка его автора вследствие перенесенных им в последние годы жизни ударов судьбы.