Я открываю рот от удивления, чувствуя, как жар поднимается к затылку.

– Нам не нужны няньки.

– Похоже, – произносит декан Маккиннон, подняв бровь, – нужны.

– Спасибо, декан Маккиннон, – говорит Элис ровным голосом.

– Вы свободны, мисс Чен.

Мы обе встаем, но он жестом приказывает мне остаться.

– Мисс Мэтьюс, минутку.

Желудок ухает вниз, словно брошенный в пучину якорь. Зачем ему говорить со мной наедине? Элис задерживается на несколько секунд, и наши глаза встречаются. Затем она выходит, и дверь с тихим щелчком закрывается за ней.

Декан рассматривает меня, постукивая пальцами по столу в наступившей тишине. Тук-тук, тук-тук, тук-тук. Сердце колотится все сильней, пока я жду, что он скажет. Знает ли он, что я видела? Знает ли он о легендорожденных?

– Помощник шерифа Норрис сообщил, что вы… дерзко вели себя с ним прошлой ночью.

Я невольно открываю рот.

– Дерзко? Я едва пару слов ему сказала. Это он сам…

Декан Маккиннон поднимает ладонь, заставляя меня замолчать.

– У неуважения к представителям закона нет оправданий. Никаких оправданий для вашей дерзости.

– Я не…

– Я закончу, если позволите, – говорит он. Я стискиваю зубы, а руки, лежащие на коленях, сжимаются в кулаки. Элис пассивная, а я неуважительная? Раскаленная добела ярость поднимается внутри, доходит до сердца, до сжатых челюстей. – К счастью, я объяснил помощнику шерифа Норрису, что вы сейчас переживаете трудный период и попали в новую среду, которая, – он по-отечески улыбается мне, – отличается от той, к которой вы привыкли.

К чему я привыкла? Мысли бешеным вихрем крутятся в голове. Сначала коп-расист, потом декан, который верит ему, не давая мне шанса объясниться, а теперь…

– Ваша мать является…

– Являлась, – на автомате поправляю я его, в то время как мозг пытается осмыслить резкие повороты этого разговора.

Он наклоняет голову.

– Являлась. Разумеется. Ваша мама была уважаемой выпускницей своей кафедры. Она была успешной студенткой: патенты на процессы биохимического тестирования, новаторские работы по почвоведению. Я не знал ее лично, но мы вместе учились в Каролинском университете.

Мне хочется, чтобы руки перестали дрожать, и я медленно вдыхаю. Он застал меня врасплох, но я умею защищаться. Я закрываю глаза и представляю, как стена поднимается передо мной вверх, вверх, вверх.

– Я просто хотел сказать, что сочувствую вашей…

Я открываю глаза.

– Она не потеряна, – выпаливаю я.

Декан Маккиннон сжимает губы.

– Элис Чен – образцовая студентка. Но вы, мисс Мэтьюс? С наследственностью вашей матери, вашими баллами и аттестатом – я бы сказал, что у вас есть потенциал стать блестящей студенткой.

Я не знаю, что на это сказать. Я не знаю, можно ли назвать меня блестящей. Я знаю, что моя мама была блестящей, и я знаю, что я – не она. Декан переводит взгляд на дверь у меня за спиной.

– Наставник, назначенный вам, свяжется с вами сегодня. Вы свободны.

Я выскальзываю за дверь. От расстройства и унижения у меня кружится голова. Элис, неподвижно сидящая на скамейке в конце коридора, вскакивает на ноги. Я подхожу ближе и вижу ее покрасневшие глаза и следы от слез на лице. В дрожащих пальцах она держит смятую салфетку, скручивая ее в подобие веревки.

– Элис, – начинаю я, оглядываясь на дверь декана. – Ты не поверишь, что там случилось. Я так зла…

– Ты зла?! – выдыхает Элис. – А ты думаешь, как я себя чувствую?

Я вздрагиваю, сбитая с толку от ее ярости.

– Нас не выгоняют. Это хорошо.

– Это нехорошо! – Она прикрывает рот рукой, подавляя всхлип, который вырывается из самой глубины ее груди.

Я протягиваю руку к ее плечу, но Элис отступает так, чтобы мне было не достать.