А затем хотела вернуться к составленному еще ранним утром списку дел.

— Я все изучил, — лорд кивнул. — Мне по душе ваш выбор. Оставим все как есть.

— Правда? — я невольно насупилась, пытаясь за маской великодушия узнать настоящие мотивы дракона. Уж больно он сегодня добренький. — Даже не против розовых оттенков в сочетании с бирюзой?

— Прекрасное сочетание. Я всецело доверяю вашему вкусу.

— Если вы таким образом намерены заслужить мое доверие, то это ничтожная попы…

— Кейтрин, — оборвал, внезапно уничтожив оставшееся расстояние. Я чуть не задохнулась от страшно волнующей близости. Вскинула подбородок, заглянула в синие глазища, затуманенные какими-то сильными непонятными чувствами. — Мне кажется, вам нечем дышать.

Глупо хлопнула ресницами, нахмурилась. Смысл слов долго доходил до сознания, а когда все же дошел, я поняла, что в самом деле дышу через раз. Корсет ощутимо сдавливал ребра: сегодня камеристка постаралась на славу, затянув его как можно туже. Словно пожелала мне поскорее задохнуться.

У нее была на это причина. Утром я вела себя с ней дерзко и грубо. Просто она первая попалась под горячую руку…

— Действительно... — выдохнула тихонько, остро чувствуя, как нервно вздымающаяся грудь соприкасается с твердой грудью дракона. — Нечем дышать, милорд.

На его губы наползла хитрая улыбочка, явно не предвещающая ничего хорошего.

— Это поправимо.

Я не успела сделать вдох, как мужчина схватился обеими руками за ворот платья на моей спине и резко потянул его в разные стороны. Звук рвущейся ткани неприятно резанул по ушам, заставляя все внутри меня сжаться и затрепетать.

Корсет противно затрещал, оповещая, что разошелся по швам.

С ума сойти.

Это… это что сейчас было?..

— Лучше? — вопросил невозмутимо, не убирая ладоней со спины.

— Вы порвали мое платье, — выдохнула изумленно, вдруг ощутив, как ткань медленно сползает с плеч.

— Вообще-то моей целью был корсет…

Генерал в недовольстве поджал губы, пока я пыталась прийти в себя от шока, смывшего остатки терпения, и покачал головой, будто бы сожалея о содеянном. Тоже мне, актерище!

— Да, платье слегка пострадало. Не переживайте, я куплю новое.

— Вы порвали мое платье, — повторила глухим шепотом и прижала руки к груди, страшась, что ткань самым неожиданным образом оголит меня перед человеком, перед которым я не желала представать нагишом еще как минимум неделю.

В ответ на мое глубокое потрясение его брови сшиблись на переносице.

— Это было ваше любимое платье?

— Да какая разница? Вы спятили?

— Может, у вас горячка? — Мужчина приложил ладонь к моему лбу с таким видом, точно был самым умелым лекарем на всем белом свете. — Жар определенно есть, — заключил, досадливо причмокнув губами. — Не волнуйся, госпожа. Собьем.

— Чего? Э-э-эй!..

Негодование шершавым комом застряло в горле, а дикое смятение заткнуло меня, стоило генералу самым наглым образом оторвать мою тушку от пола. Подхватил на руки, прижал к себе ужасно близко, смутив до невозможности и с головы до ног окутав своим крепким пьянящим ароматом.

Самое страшное, что я не нашла ни капельки сил, чтобы воспротивиться. Растеклась в его руках, как кошка на мягкой траве, и сделала то, что уже очень давно не делала по отношению к другим людям.

Просто доверилась…

14. 12. Роль няньки. Николас

Не сопротивлялась. Не упрямилась. Почти не дышала на моих руках и хранила странное молчание.

Кто и что сделал с этой горячей, бойкой женщиной? Неужто до состояния покорности ее в самом деле довела одна усталость?

Мне вовсе не приятно видеть ее слабой и разбитой, но я просто не мог перестать наслаждаться спокойными минутами и ее кротостью, ненадолго заменившей гордыню. Очаровательное личико было невозмутимым, без единой эмоции — ни хмурости, ни намека на негодование.