Вопреки моим ожиданиям Макс не начал крушить подряд все свои игрушки. Он долго беседовал с Юдиным о том, что удовлетворять любопытство можно, но у всех подобных игрушек одинаковый механизм. И что для того, чтобы понять, как это работает, не обязательно разбивать все игрушки, достаточно одной.

Святослав Михайлович разговаривает с сыном, как со взрослым. Он не говорит с ним, глядя на ребенка сверху вниз, а опускается на уровень его глаз. И Макс так внимательно слушает, что тот говорит, что это даже умиляет. У него в такие моменты серьезное, слегка хмурое выражение лица. Точно как у его отца, когда тот сосредоточен.

Чем больше таких моментов я наблюдаю, тем сильнее меня тянет к Святославу Михайловичу. Он как будто становится ближе мне через сына. Макс уже несомненно любит отца. А я… я и не переставала любить.

И последние пару дней мое тело буквально ноет, требуя мужской ласки. Не просто мужской, а конкретного мужчины.

Я уже сто раз отговаривала себя. Называла глупой, наивной. Напоминала себе обо всех страданиях, которые пережила с Юдиным. Но все это не мешает мне подойти ночью к двери его спальни и тихонько постучать. Потому что я слабая и так сильно нуждаюсь в ласке, что готова просить ее у своего мучителя.

19. Глава 18

Тоня

- Войди! - звучит голос Святослава Михайловича, и он прошивает меня насквозь. Я вздрагиваю и опускаю ручку.

Проскальзываю в комнату, в полумраке которой на кровати растянулся Юдин. Вытянув свои длинные ноги, он скрестил их в лодыжках. Переведя взгляд от тихо работающего телевизора, Юдин вопросительно смотрит на меня. Нажав на кнопку на пульте, приглушает звук.

Пока мнусь у двери, жадно ощупываю взглядом его голый торс и ноги, скрытые темно-синими пижамными штанами. Казалось бы, это такая не сексуальная часть гардероба, а мне все равно нравится. Даже в этой одежде он выглядит могущественным.

- Зачем пришла? - спрашивает он совсем не вежливо. Но я уже привыкла к манере общения Святослава Михайловича, и меня она не обижает. Я жалкая, да? Наверное, так и есть.

Подхожу ближе и облизываю пересохшие губы. Вот как озвучить ему цель моего визита? Сразу начать приставать, показав свои намерения без слов? Или попросить взять меня?

Господи, кажется, я переоценила степень своей желанности для Юдина. Вообще, пока шла сюда, ожидала, что он сам проявит инициативу. Увидит меня и сразу поманит к себе. Не думала, что могу попасть в столь неловкую ситуацию. Сейчас мне так же сильно, как ласки Святослава Михайловича, хочется сбежать. И я хватаюсь за спиной за ручку двери, намереваясь осуществить это.

- Антонина, - зовет Юдин, напоминая о повисшем между нами вопросе.

- Я… - прочищаю пересохшее горло и отвожу взгляд.

- Ну? Я жду ответ.

Снова смотрю на Святослава Михайловича и наконец решаюсь.

- Вы сказали… ну, тогда, когда забирали нас с Максом… Вы сказали, что я должна буду греть вашу постель.

Он склоняет голову набок и, слегка прищурившись, рассматривает меня с кривой ухмылкой. Я перетаптываюсь с ноги на ногу, чувствуя, как мои щеки вспыхивают.

- Так ты пришла, чтобы я тебя трахнул?

Эта его прямота просто вышибает землю из-под моих ног. Я киваю, а потом качаю головой. Представляю, как это выглядит со стороны. Получается, что просто трясу головой, как ненормальная.

- Так да или нет? - требует он прямого ответа.

- Да, - отвечаю еле слышно.

Юдин откидывает голову на подушку, и его улыбка становится холоднее и циничнее.

- Мою постель есть кому греть, так что в твоих услугах я не нуждаюсь.

Он произносит эти слова, буквально выплевывая каждую букву мне в лицо. Я содрогаюсь и обнимаю себя за плечи. Тон его голоса настолько холодный, что по моей коже проходит озноб. И даже пылающие щеки не спасают.