Дзынь. Этот звук кажется мне каким-то ужасным. Как будто он подводит черту под моим общением с сыном. Словно именно он отрезает меня от родного, любимого человечка.

Я опять растерянно мечусь перед калиткой. Достаю телефон. Точно, позвонить!

Набираю номер Юдина, он не отвечает.

- Черт! Черт! Черт! - выкрикиваю и топаю ногами. - Ну же! Возьми трубку!

Через несколько звонков он начинает сбрасывать, а потом и вовсе выключает телефон, судя по всему. Я продолжаю метаться. Пальцы зарываются в волосы и тянут за них. От отчаяния хочется разнести этот долбаный забор и убить всех, кто встает на моем пути к ребенку! Но я никогда так не сделаю. Потому что слабая.

Слабая, но не пугливая!

Подскочив к калитке, хватаюсь за широкую ручку и начинаю долбить в калитку ногами и кричать. Дергаю железное полотно. Оно шатается, но не поддается. Конечно, нет, ведь там закрыто! Это не чахлая калитка в детдоме, от которой одно название осталось. Вся ржавая и трухлявая, как старый пень. У Юдина все по высшему разряду. В том числе, забор.

- Откройте! - кричу, срывая голос. - Немедленно откройте! Там мой сын! Позвоните Святославу Михайловичу! Это какая-то ошибка!

Внезапно калитка распахивается. Я делаю рывок, но охранник выставляет руку. Упирается ею в мое плечо и толкает меня так, что я оказываюсь на земле. Руки больно царапает гравий, а поясницу прошивает болью.

- Я тебе сейчас руки оторву! - рявкает бородатый мужик в черной форме. - Чего орешь, не даешь спокойно жить приличным людям?!

- Впустите меня! Там мой сын! Я заберу его и уйду!

- Нет там ничего твоего, ясно?! Проваливай, иначе вызову полицию!

Грохнув калиткой, он скрывается во дворе. Я вздрагиваю от лязга замка. Подтягиваю к себе колени. Обнимаю их и, упершись лбом, рыдаю. Хватаю и хватаю воздух, но мне его катастрофически не хватает. Я просто задыхаюсь. И, кажется, умираю.

Я не понимаю, что делать дальше. Как жить? Куда бежать?

Снова достаю телефон. Пытаюсь набрать Юдина, но абонент находится вне зоны действия сети. Отшвыриваю телефон в сторону, задняя крышка отлетает. Я спохватываюсь. Если сейчас лишусь связи, могу больше никогда не увидеть сына.

Подползаю к аппарату, царапая колени. Сейчас я не чувствую физической боли, только ту, что разрывает мои внутренности. Как же там больно! Адски больно!

Дрожащими пальцами собираю телефон. Всхлипывая, включаю и жду, пока загрузится. В первую очередь проверяю, не звонил ли за это время Святослав Михайлович. Нет, последний вызов - мой к нему. Листаю список и натыкаюсь на номер няни. Ну конечно!

Внутри вспыхивает надежда. Набираю Светлану.

- Слушаю? - спокойно отвечает она. Так спокойно, как будто я здесь не умираю ста смертями от невозможности приблизиться к сыну!

- Светлана, это Тоня! - выкрикиваю я.

- Я поняла. У вас все хорошо? Голос такой…

- Откройте мне калитку, пожалуйста, - умоляю я.

- Какую калитку? - спрашивает она обескураженно.

- Калитку. Во двор. Попросите горничную или экономку впустить меня. Охрана… они что-то перепутали и не впускают меня.

- А вы где?

- Я тут. У входа. В смысле на улице. За калиткой. За забором, - уточняю.

- Подождите минутку, не кладите трубку. - Ее голос становится глуше, и я слышу, как Максим спрашивает, куда она собралась. Сердце обливается кровью, когда слышу голос сына. - Я сейчас вернусь, малыш. - Некоторое время я слушаю шаги, открывание и закрывание дверей, а после - снова приглушенной голос Светланы. - Ольга Сергеевна, там Антонина у калитки. Не может попасть внутрь.

- А я тут при чем? - фыркает противным голосом экономка.

- Ей не открывают.

- Кто?

- Охрана, я так поняла.