Даже старые монахи когда-то были мальчишками и во время частых войн помогали отцам и старшим братьям, таскали камни и хворост на крепостные стены и с ужасом смотрели из-за бойниц на черное подступающее вражье войско. Оторвавшись от пергамента, об этом вспоминал сейчас старый монах, о тех днях и часах, и в глазах его уже вспыхивали отблески близких пожарищ…

И вновь он взялся за перо:

«Дмитрия Ивановича в столице не было – он спешно собирал войска по всему великому княжеству. Кирдяпа и Семён первыми подошли к стенам Москвы и лукаво говорили москвичам: «Откройте ворота, хан не причинит вам беды! Он – добрый господин ваш, а разве господин станет без причины наказывать верных слуг своих?» И москвичи, недолго раздумывая, открыли ворота – и черная рать хлынула в город. И началась многодневная резня. И такие пожары заполыхали, что даже кремль, недавно построенный Дмитрием Ивановичем, не выдержал и треснул от жара. Злой Тохтамыш изрубил десятки тысяч русских людей и десятки тысяч молодых мужчин и женщин увел в плен. И когда Дмитрий Иванович вернулся с ратью и встал на холме, готовый броситься в битву и погибнуть, было поздно. Москва и вся округа превратилась в одно кладбище и догорающее кострище, и смрад от сгоревших людских тел и туш животных стоял на многие версты вокруг.

«Почему так происходит, отец? – спросил у великого князя его старший сын Василий десяти лет от роду, сидевший на коне рядом. – Отчего Господь допускает такое? Не должен ли он оберегать нас, христиан, за веру нашу?»

И тогда Дмитрий Иванович ответил сыну:

«Господь сказал Апостолам: без воли Моей ни единый волос не упадет с головы вашей. Все по воле Божьей – все жертвы. Предки наши, увидевшие Батыева черные полчища под стенами своих городов, плакали и говорили: «Это плата за грехи наши!» Много воевали князья друг с другом, много пролили русской крови, оттого и пили теперь сами кровавую чашу. Грешен, и я воевал с братьями моими. Но только ради одного – защитить Москву, как мне завещал отец, и объединить разрозненную Русскую землю. Объединить в великое русское государство. Иначе не выстоять нам против ордынцев – Богом клянусь. – Он положил руку на плечо сыну: – И такую плату будем платить, какую Господь и судьба от нас потребуют».

И вскоре судьба эту плату потребовала, – заканчивал отрывок летописи монах-чернец. – Хан Тохтамыш приказал Дмитрию Донскому прислать в Орду своего старшего сына Василия Дмитриевича в качестве заложника…»

По остывшей осенней степи ехали всадники. За их спинами медленно клонилось к далекому горизонту вечернее солнце. Золотисто-алый свет щедро расплескался по высокой желтой траве и густым косам белого ковыля. Запах трав одурманивал и пьянил. Из-под копыт лошадей то и дело вспархивали перепелки, опрометью вылетали перепуганные зайцы. Живностью полнилась вся округа. Это была бескрайняя страна Дешт-и-Кипчак – Половецкая степь, улус Джучи. Полтора века назад ее завоевали монголы и другие племена, которых они прихватили на дорогах войны и потащили за собой, на запад, к последнему морю. И теперь обосновались тут, в благословенном краю, где обрели воистину земной рай. Далеко на юге от этих мест шумел волнами Каспий, совсем рядом на западе веером рек и речушек входила в него Волга и ее главный приток Ахтуба, на берегах которой и выросла новая столица монголо-татар – Сарай-Берке. Монголы со всей страстью степняков любили такие вот просторы, и старший сын Чингисхана – Джучи, от любимой жены Борте, получил во владения эту великую страну, простиравшуюся от Понта Эвксинского – Черного моря – и Каспия до грозного Камня – Уральских гор, и еще далее, почти до самого Байкала, недалеко от южных берегов которого когда-то и родился великий покоритель мира – Тимучин, позже объединивший свои племена, завоевавший полмира и создавший невиданную прежде империю на просторах Евразии.