– Вот видишь, – Тор повернулся к отцу, лицо которого побагровело от сдерживаемой ярости,– теперь я при оружии. Ты доволен?

– Ты шутом стать надумал, Тор? На тебе пояса нет, молот забыл, теперь с копьем дурачишься. Если бы проявил благоразумие, у тебя была бы возможность собраться и выглядеть, как подобает, – Фригг положила руку на плечо мужа и слегка потерла его пальцами, призывая конунга успокоиться.

– Ну оставил я его в покоях, бывает, – Тор развел руками, – снял, как вернулся, и не заметил, что его нет! Мне же от него не тяжело!

– Потому что он заколдован быть лёгким для владельца, это всем известно! – выкрикнула из толпы крошка-богиня молодости Идунн, не переставая смеяться.

– Кстати о колдунах. Как твой младший брат? – спросила Фригг, стараясь не обращать внимания на проскользнувшую в лице Одина откровенную неприязнь.

– Откуда мне знать? – показал недоуменный вид Тор, разведя руками, и тут же отвел глаза в сторону.

– Не ври! Ты только что покинул его покои! Где он?

– Одевается, – в свою очередь нахмурился Тор, – отец, может всё-таки не надо? Он и так измучился.

– Ты явился с победой, сын мой. Мы все признательны тебе и за подавление мятежа ётунских воителей-гримтурсенов. И за то, что ты остановил этого их карлика-колдуна. И за нашего пленника, который достойно встретит расплату за свои преступления здесь, на площади, – услышав эти слова, Тор нахмурил брови и опустил голову. Один продолжил, – твой брат не лучше остальных, он обязан выказать своё почтение победителю и увидеть, что бывает с теми, кто гнусным путём пытается отнять источник нашей силы! Одевается, говоришь? Значит, способен встать?

– Да, – буркнул принц. В воздухе запахло надвигающимся дождем.

– Раз так – должен явиться. А если не придет, или ты не возьмешь себя в руки, – Один кивнул головой на собирающиеся на горизонте тучи, – я вспомню о том, чья глупость привела нас к бою, с победой в котором мы и поздравляем тебя. Я понятно объяснил?

– Вполне, – Тор хотел было переглянуться с матерью, но та, казалось, ушла в себя, глядя в одну точку выше нетерпеливого хора подданных.

Заметив движение внутри зала, придворные зашептались. В голосах, наполнивших коридоры, звучали то недовольство, то насмешка, то едва сдерживаемая злоба.

– О-о, – протянул кто-то из знати, – а вот и виновник торжества!

Фригг быстро повернулась на каблуках, отчего боги и богини немедленно перестали злословить и приняли самый благородный вид. Снаружи было так светло, что когда взгляд дротнинг устремлялся внутрь, зала, за створки дверей балкона, казалось, что во дворце стоит непроглядный мрак. Из темноты медленно приближалась, слегка пошатываясь, стройная фигура.

Асы снова дружно расхохотались, глядя, как бледный юноша, покачивая неровно обрезанными у плеч волнистыми волосами, выходит на балкон и щурит на ярком солнце свои большие зеленые глаза колдуна. Риск потерять голову был велик, но ещё больше каждый из собравшихся придворных рисковал надорвать живот от смеха: куда делись спесь и болтливость младшего принца! Пожалуй, стоило подержать его в теле кобылы, ишь, какой робкий стал после года жизни в конюшне! И, конечно, отдельного всплеска хохота заслуживала история о том, как именно набивший всем оскомину Локи туда попал! Слишком уж ярко описал происходящее Хеймдалль, когда, наконец, вскрылась правда о непростой жеребой кобыле, появившейся без предупреждения в королевских конюшнях. Фрейя злорадно ухмыльнулась, отчего её восхитительно красивое лицо с тонкими чертами, плотоядно искривилось.

– Вы правы, – тихо сказал юноша, растягивая губы в заученной улыбке, отчего на гладких щеках появились маленькие очаровательные ямочки, сводившие с ума даже недоброжелателей второго принца. Сейчас кожа на лице юного, едва вступившего на тропу зрелых лет, колдуна была сероватой, словно у больного, а к мокрым от пота вискам прилипали прядки волос, и потому такая выверенная гримаса выглядела жутко. Идунн и Фригг, единственные, кто не издал ни одного смешка, когда Локи приближался, помрачнели ещё больше.