Таким было первое впечатление Ирины, когда она подошла к Усадьбе волхва. И оно только усилилось, когда молодая женщина не нашла в ограде ни ворот, ни даже крошечной калитки, через которую можно было бы пройти. В плотно пригнанных и словно спаянных между собой бревнах не было ни единой щели, которая позволяла бы заглянуть внутрь. Сам частокол намного превышал человеческий рост, не говоря уже о том, что заостренные колья выглядели непреодолимой преградой. Это действительно была неприступная крепость, и, судя по всему, именно с такой целью ее и строили в давно минувшие века.

В том, что Усадьбу волхва воздвигли, по меньшей мере, в мрачную эпоху царствования Ивана Грозного, а быть может, и во времена монголо-татарского нашествия или еще раньше, когда после принятия христианства начались гонения на язычников, даже у Ирины, не очень хорошо знавшей историю Древней Руси, сомнений не возникло. Слишком мрачными и замшелыми выглядели бревна, из которых была сложена ограда, слишком явными были следы былых войн и междоусобиц, оставленные на ней. Но, несмотря на это, Усадьба волхва выглядела так, словно время было не властно над ней, и она могла простоять еще тысячи лет, не подверженная ни тлению, ни прочим бедам.

Но Ирина не была ценительницей истории. Неприступная ограда, преградившая ей путь к дому, вызвала у нее не восхищение своей музейной ценностью, а раздражение. Обойдя ее кругом дважды, молодая женщина разъярилась. Она так долго добиралась сюда – сначала на поезде, потом на автобусе, а затем пешком, устала, проголодалась и испытывала сильную жажду. Но вместо ожидаемого гостеприимства ее встретило нечто, чему противостоять она была не в силах. Благодаря красоте, обаянию и хитрым уловкам молодая женщина всегда добивалась своей цели, какой бы труднодостижимой та ни была. Но обычно ей противостояли люди. А на этот раз это была бездушная стена. И Ирина растерялась. Она попыталась постучать по бревнам, но только почувствовала боль в руке. Раздраженно нанесла удар ногой, но с тем же результатом. После этого Ирина начала прихрамывать, а рука отзывалась болью при малейшем прикосновении, однако все жертвы оказались напрасными. Если Усадьба волхва и была обитаема, то ее не услышали, даже когда она начала кричать:

– Эй, кто-нибудь! Отзовитесь! Есть кто живой?!

Единственное, что изменилось – откуда-то прилетела ворона и начала кружить над ней с противным карканьем. Ирина почти с ненавистью взглянула на назойливую птицу.

– Только тебя на мою голову и не хватало, – зло сказала она. – Собираешься выклевать мне глаза, летучая тварь? Только попробуй! С гусями я справилась, и тебе перья повыщипаю.

Она огляделась и увидела лежавший на земле камень. Подняла его и бросила в ворону. Камень не попал в цель, но птица, негодующе каркнув, улетела.

– То-то же! – торжествующе крикнула Ирина. – И не вздумай возвращаться со своими подружками. У меня камней на всех хватит.

Но радость победы быстро прошла, и уныние снова овладело молодой женщиной. Она присела на свой чемодан, поставив клетку с голубями у ног, и пригорюнилась, подперев голову руками. Мысли ее были невеселыми. Это был не густонаселенный людьми город, где она чувствовала себя уверенно, как рыба в воде. Вокруг, насколько она могла видеть, простирался лес, пугающий ее, исконную городскую жительницу. Лес казался дремучим и словно исподволь наблюдал за нею, размышляя над тем, как завлечь ее в свои дебри и погубить. Она могла просидеть здесь до ночи, и так никого и не дождаться. Не считая диких зверей, обитающих в лесу, для которых она была просто добычей, легкой и лакомой. Подумав об этом, Ирина содрогнулась. Едва ли она отобьется от того же медведя камнями, как от вороны. А если верить тому, что ей рассказали, местные медведи охотно дополняют свой обычный рацион человечинкой…