– Но для срочного доклада к вам прибыл начальник разведки, генерал-майор Кондрашов.

– У нас тут разговор ненадолго, – отмахнулся атаман. – Попросите Эдуарда Петровича чуток подождать.

Когда полог палатки сомкнулся за спиной начкара, Алексей сделал погромче музыку мурлыкающего рядом со столом магнитофона. В походных условиях атаман теперь всегда пользовался портативным аппаратом, чтобы заглушать секретные разговоры.

– Что за срочность, Матвей? – Атаман сел напротив сына и строго посмотрел в глаза.

– Отец, я знаю, что уже очень скоро начнётся война, – не отвёл упрямого взгляда парень. – В прошлом ты не отпустил меня биться в рядах анархистов батьки Махно на чужой войне в Испании. Потом не позволил участвовать в стычках казаков барона Унгерна с японскими самураями. И я год послушно, как проклятый джинн, добывал золото в Китае. Но ты обещал, что когда придёт черёд уже нашей войны, отпустить меня на фронт.

– Так я и не держу, – развёл руками Алексей. – Завтра же отправишься с бароном Унгерном в действующую армию.

– Маньчжурской казачьей армии Парагвая уготована роль заградительного отряда на дальневосточных рубежах, – проявил осведомлённость в стратегических планах командования адъютант. – А я хочу сражаться с фашистами на передовом фронте, в рядах советской РККА.

– Ты просишь протекцию? – издевательски усмехнулся верховный атаман казачьего войска. – И в каком же чине желаешь послужить в Красной армии?

– Сам свою судьбу устрою, – сжав кулаки, зло зыркнул на отца Матвей. – Рядовым красноармейцем пойду.

– С твоими-то талантами? – удивлённо поднял брови владыка Парагвая.

– Ты же сам всё время меня просил не выказывать людям истинную колдовскую силу, – язвительно заметил ученик чародея.

– Тогда тебе, сынишка, придётся сильно постараться, – грустно улыбнулся Алексей. – В смертельной схватке, чтобы сдержаться и не раскрыться перед врагом, вполсилы умеет сражаться только опытный мастер.

– Уж не в штабных ли палатках мне боевого опыта набираться? – широким жестом руки пренебрежительно обвёл бумажное убранство штаба дерзкий адъютант.

– Ума тебе ещё поднабраться бы не помешало, – тяжело вздохнул отец. – Да и выдержки тоже.

– Всю жизнь сдерживаюсь! – ударил кулаком по столу обиженный судьбой отпрыск парагвайского владыки.

Столешница едва не треснула под богатырским ударом, но невидимая гравитационная волна вовремя подпёрла её снизу, так что застонавшие доски лишь слегка прогнулись.

– А мебель ломать незачем, – спокойно, как будто сторонний наблюдатель, погасил всплеск юношеских эмоций могучий чародей.

Матвей же понял, что произошло, он не умел так мастерски владеть колдовской силой, но искривления гравитационных полей чувствовал отлично.

– Отец, мне уже восемнадцать лет, а я ничего стоящего в жизни ещё не совершил, – удручённо поник головой Матвей. – Отпусти, ты обещал.

– Вольному воля, – по-доброму улыбнулся отец. – Ты только меня не подставляй под удар – мамке письмо напиши, покайся.

– Да я уж написал, – шмыгнув носом, смущаясь, достал из кармана свёрнутый бумажный треугольник Матвей.

– У меня для тебя, казак, тоже подарочек припасён. – Забрав у сына конверт, Алексей прошёл к своему багажу и достал ножны с пехотной «парагвайкой» – сильно укороченной казацкой шашкой. В современной войне длинным кавалерийским клинком не помашешь на скаку, вот казаки и укорачивают для окопного рукопашного боя старое оружие наполовину. – Я подумал, что негоже старинному боевому клинку на стене пылиться. В своё время мне эту шашку твой дед подарил. Вот только не знаю теперь, как ты сможешь воевать с казацким оружием в пехотном строю РККА, я ведь собирался тебя в пластуны к генерал-майору Унгерну определить.