– Ну кто вас тянул за язык! – всплеснула руками сиппианка. – Нагрубить самому наследнику! Задаст вам теперь отец! А я еще подумала, почему у леди Дозеи был такой расстроенный вид, когда она спросила о вас? Ах, да! Она ведь сказала, чтобы вы зашли к ней. Будет же вам теперь! – и Зуула укоризненно покачала головой, давая понять, что не желает оправдывать поведение своей хозяйки.

Глава 9

Зуула была права. Всю эту ночь тетушка, действительно, не сомкнула глаз, пребывая в сильном волнении. Конечно, она предполагала, что полковник Ланшер появится в резиденции вместе с остальными членами Совета, но до конца не верила в возможность их долгожданной встречи.

Закутавшись в теплый плед, Дозея всю ночь просидела в кресле на балконе, вспоминая, как вдвоем с мужем они часто навещали Ланшера в его доме, коротая вечера за разговорами о детях, военной службе, подшучивая над излишней заносчивостью и упрямством ее брата. Ни один их с Лартоном семейный праздник не обходился без розыгрышей и добрых шуток полковника, который умел заразить своим весельем всех вокруг. Малютки Эльмина и Берта бежали к Ланшеру, едва он появлялся в доме, и не слезали с его коленей до тех пор, пока Дозея не отправляла дочерей спать. Да, это были дни безмятежного счастья и веселья…

Как мечтали они все вместе отправиться в какое-нибудь далекое путешествие и непременно по морю! Ланшер обожал морские приключения и мог часами рассказывать о них – одна история увлекательней другой – ведь именно там, среди морей и океанов начиналась его служба Владыке…

Дозея всегда уважала полковника за его благородство и порядочность, и более преданного друга, чем он, трудно было себе представить. Лучшим подтверждением этому стал безрассудный, по словам ее брата, поступок Ланшера на заседании Совета, когда он принялся горячо убеждать всех не отправлять на Ториос своего друга. Он хотел оградить Лартона от предательства, зная, что тот на него не способен, но, к сожалению, не смог повлиять на решение Совета. Обвинив всех в жестокости, Ланшер тогда покинул заседание, о чем тут же доложили Арруму. Владыка был весьма недоволен, но это ничуть не смутило пожилого офицера, а гибель друга и вовсе подтолкнула его к мысли оставить службу. Но по неизвестной никому причине, Ланшер продолжил её…

Первый год после смерти Лартона тетушка и Ланшер, как могли, поддерживали друг друга. Горе, разделенное на двоих, не так мучительно, но с переездом Дозеи к брату они оба стали заложниками капризов Джеймса. Тетушка несколько раз просила брата пригласить полковника в их дом, но Джеймс ни разу не выполнил ее просьбу. Он находил сотни причин для отказа, хотя на самом деле причина была одна – нежелание принимать попавшего в немилость у Его Светлости полковника. Тетушка не знала, что за все это время Ланшер тоже неоднократно пытался связаться с ней через генерала. Однако и здесь Джеймс проявил изобретательность и просил не беспокоить сестру, ссылаясь на ее душевное расстройство. Так стараниями ее брата их встреча отодвинулась на долгие пятнадцать лет…

За этими мыслями Дозея встретила рассвет. Спохватившись, что уже прошла ночь, а она еще не ложилась, тетушка решила все же вздремнуть, но тут в дверь постучали. В недоумении, кто мог беспокоить так рано, Дозея повернула зам о к и на пороге увидела Джеймса. Он собирался возвращаться на базу, но перед этим хотел кое о чем поговорить с сестрой… После их разговора тетушка распорядилась, чтобы, как только Анабелль проснётся, ее немедленно отправили к ней. Дозея часто была не согласна с братом, но в этот раз не могла не поддержать его решения наказать Анабелль за дерзость наследнику и забрать ключи от библиотеки. В конце концов, ее племянница могла и промолчать за столом, а не пускаться в вольные рассуждения, даже если и была права. Нельзя было так рисковать собой только для того, чтобы доказать что-то этим черствым и бездушным офицерам. А если бы лорд Вальдер не простил ее слова, а расценил как брошенный вызов. Даже заступничество генерала не спасло бы ее от печальной участи таких же осмелившихся выступить против власти Аррума. Поэтому, едва девушка вошла к ней, Дозея строго взглянула на племянницу и произнесла: