– Голос! Слишком тонкий для господина. Выпейте эликсир. Я его при простуде применяю. Помогает хорошо, но голос садит прилично. Эффекта хватает ненадолго. Как только услышите, что голос начинает меняться, делайте глоток.

Я с сомнением посмотрела на бутылек с коричневой жидкостью, но все же откупорила его. Нюхнула и вздрогнула от резкого лекарственного запаха. Махнула залпом глоток и поежилась, мурашки пробежали по коже.

– Благодарю, – уже в который раз не узнала собственного голоса. Прав оказался Кайриз, теперь меня от парня не отличить!

Дворецкий предупреждал, что гостей будет много, но я и представить не могла масштаб катастрофы! Целыми семьями люди в черных одеждах стекались в холл, чтобы выразить сочувствие и проследовать в прощальный зал, что мы обустроили в большой столовой. Два гроба в окружении белоснежных лилий установили на высоких помостах. Желающие могли подойти поближе, отдать последние почести. Повсюду горели свечи, распространяя тягучий восковой запах, который вкупе с цветочным составлял убойный коктейль. Немудрено, что многие предпочитали не топтаться в доме, а ожидать траурного шествия на улице.

Я уже ног не чувствовала, пока стояла и принимала соболезнования под личиной хозяина поместья, но труды не прошли даром. Никто не усомнился, что перед ними горюющий Колин Хейден. Но длилось это ровно до тех пор, пока в холле не появилась уже знакомая стервозная жаба с супругом и выводком из трех детей.

Вот только светловолосого парня, во внешности которого прослеживались семейные черты Хейденов, сложно назвать ребенком.  Кузен, наследующий состояние после Колина, выглядел лет на двадцать, не меньше.

Мортимер Хейден смотрел пустым, отрешенным взглядом умалишенного, пока его мачеха Беата расшаркивалась в причитаниях. Да так картинно ахала и слезы утирала, что противно стало. От этой фальши сквозило неприятным запашком.

– Дорогой Колин, я был искренне потрясен такими печальными новостями, но очень рад, что вы живы и здоровы, – а вот муж мадам Боншер, который выразил сочувствие, не вызвал отвращения. Я смотрела на довольно привлекательного мужчину средних лет и недоумевала, что он нашел в этой змеюке сомнительной наружности.

– Благодарю. Вашими молитвами, – выдала заготовленную для всех фразу, что почерпнула из речи Кайриза.

– А цапля где? – захихикали девчонки – дочки Беаты. Малолетние и нахальные они даже для вида не потрудились поддержать траурную обстановку.

Я нахмурилась, не соображая, о ком это они говорят.

– Да! Что-то леди Кармен не видно, – заглянула мне за спину стервозина старшая, и тут до меня дошло, кого они «цаплей» обозвали.

– Моя сестра уже простилась с матерью и отцом. Она убита горем и отдыхает в своих покоях. Можете не волноваться, за ней ухаживает Раймона, – говорила ровным мужским голосом, а сама за спиной сжимала кулаки. Надо этим малолеткам преподать урок! Не позволю глумиться над хозяйкой своего тела! Где это видано, оскорблять людей в их же доме?! – Прошу вас пройти в прощальный зал к другим гостям поместья, – поспешила избавиться от мерзкой семейки, но в ответ прилетела заверенная фамильной печатью рода Хейден бумага.

– Наверное, вы не заметили, господин Колин, но со мной прибыл пасынок, который, между прочим, имеет полное право проживать в замке вашего усопшего батюшки! А я, – ткнула пальцем в документ, – являюсь его опекуном. Так что до вашего совершеннолетия мы с семьей будем жить здесь. А вот как вступите в права наследования, так и поговорим!

Мне резко захотелось смять желтоватую бумажку и заставить эту жабу сожрать ее прямо на месте, а потом дать ей пинка под зад и больше не вспоминать ее подлые серые глазенки! Но я осторожно взяла документ и пробежала глазами по строчкам.