Утром этот кошмар продолжился. Вчерашний клиент приехал рано поутру и начал колотить в дверь с криками, что его обворовали. Переполох, поднявшийся в заведении, начался с улицы и привлек внимание полицейских, заставив всех в доме встряхнуться и проснуться. В итоге во всем разобрались, «украденная» запонка нашлась в бокале с недопитым вином, сиротливо стоящим у ножки кресла, и скандалист убрался из гостиной. Именно в тот момент, когда дверь закрылась, я поняла, что с меня хватит! День еще толком не начался, а нервы вымотали все – от клиента до блюстителей порядка.

Я вернулась в свою комнату, огляделась по сторонам и начала быстро собирать вещи. Решимости было не очень много, а потому я торопилась. Две сумки с бельем и личными вещами собраны, платья, принадлежащие заведению, оставлены в шкафу. Обувь зимняя и осенняя вместе с парой туфель аккуратно упакована в дорожный чемодан. Оставалось еще одно немаловажное дело – взять расчет у Мадам.

Разговор с недовольной работодательницей прошел, как я и ожидала, на повышенных тонах. Она, разумеется, не желала отпускать одну из лучших девушек в своем заведении. Но об этом факте Мадам не говорила, наоборот, подчеркивала, что я рушу всю свою жизнь, и вскоре мне придется довольствоваться сомнительными клиентами в портовых городах. Расчет мне в итоге не дали, а потому я гордо покинула эту обитель порока через главные двери, громко выкрикивая на всю улицу ругательства и проклятия в адрес неучтивой и скаредной Мадам. Чем повеселила всю округу и клиентов, задержавшихся на входе ради такого представления.

Теодор еще ранее по моей просьбе отправил багаж к почтовой станции, куда направилась и я, сердито тыча в пыльную дорогу сложенным ажурным зонтиком. Платье на мне было летнее, хотя и яркого красного цвета – наиболее привычной для меня расцветки. Низкий вырез позволял любоваться на белоснежную кожу, не тронутую загаром, позволительным только крестьянкам, занятым тяжелым трудом в поле. Подол длинной юбки бил по ногам спереди, а позади с боку на бок порхали оборки из ткани, подчеркивая все достоинства волнительных изгибов тела и привлекая к моей фигуре активное мужское внимание. Как говорила все та же Мадам: «Реклама двигает торговлю».

Направлялась к почтовой станции, окончательно не решив, куда подамся после увольнения из заведения. Публичный скандал дал разрядку натянутым нервам, но сыграл со мной злую шутку – теперь на то, что меня возьмет хозяйка другого приличного заведения, рассчитывать не приходиться. Никому не понравится своенравная девушка. А в том, что о моем громком уходе скоро станет известно, не сомневалась. Если раньше мне передавали через доверенных посыльных предложения о смене места работы, то сейчас наверняка слухи мгновенно долетят до предполагаемых работодателей.

На небе тяжело и величаво расползалась темная туча, при взгляде на которую становилось сразу же понятно, что в скором времени погода резко испортится. Поднялся нехороший ветер, нещадно затеребил атласные ленты на шляпке, заставив их трепыхаться и издавать хлопающие громкие звуки. Длинная юбка облепила ноги и мешала при ходьбе. Ветер дул в лицо, остужая своим напором разгоряченные щеки после эмоционального разговора с Мадам.

Почтовый двор встретил заполошным лаем встревоженных непогодой собак. Три кобеля натягивали цепи и метались в пределах своей территории. Лошади, запряженные в карету, тревожно всхрапывали, не желая отправляться в путь немедленно.

– Дорогу! – зычно рявкнул мужик на козлах, и я поспешно сделала несколько шагов в сторону, дабы не угодить под копыта.