– Кто-й то там? Чего лазите тут, у меня ружьё, стрелять буду! – послышался с противоположной стороны избы хриплый, старушечьи голос.

– Ой, – сказала Алиса от испуга и ближе подошла ко мне.

А я лишь улыбнулся… ведь грозящий нам голос, был мне прекрасно знаком!

– Свои, свои! – крикнул я, подходя по старой памяти к калитке.

– Свои все дома! – отозвался голос из темноты.

– Да бабуль, давно я тут не был, раз ты внука по голосу не узнаёшь!

По ту сторону забора, во дворе, я увидел тусклый свет, который по всей видимости исходил от керосиновой лампы; он быстро приблизился к нам и осветил моё лицо, немного меня ослепив. После, лампа отодвинулась в сторону, и я услышал всё тот же знакомый голос.

– Сашенька! Неужели ты!? – с неким недоверием спросила меня бабушка, которую я уже смог различить при тусклом свете «Летучей мыши».

Я ничего не отвечая рассмотрел старушку с ног до головы, на сколько это позволяло тусклое освещение.

За годы, которые я не видел свою бабушку, она, скажем, на первый взгляд, не сильно то и изменилась: невысокая, чуть сгорбленная старушка, со всё тем же, немного смуглого цвета морщинистым лицом, те же седые волосы, которые выглядывали из-под платка, порядком высветившееся от времени маленькие глаза, тонкие губы, сильно сжатые вместе, всё было так, как и десять лет назад…

– Да, – это твой внук! – наконец ответил я.

Старушка спешно отложила какой-то предмет похожий на ружьё в сторону и с некоторыми усилиями открыв калитку, вышла ко мне. Она, поставив керосиновую лампу на землю начала меня ощупывать за плечи, лицо, похлопала по груди, словно всё ещё не веря, что это на самом деле я, а за тем крепко обняла и поцеловала в щёку. В общем, начала делать те процедуры, которые всегда делают родственники в подобных случаях при этом приговаривая:

– Глазам своим не верю, да как же? Не предупредив, да в такую темень… знала бы, что приедешь… ай! Да что там!

– То, что поздно, я просто заплутал немного, – начал я объясняться, пытаясь высвободиться из цепких объятий старушки, – Ты погоди обнимать уже меня, я ж не один приехал!

– Да? А с кем же? – Наделано, как мне показалось, удивилась бабушка.

– Со своей женой, вот познакомься, – я подтянул тихо стоявшую в сторонке Алису к себе, – это Алиса, моя благоверная.

Вместо слов бабушка молча обняла и мою жену, а затем, отойдя чуть в сторону взяла керосиновую лампу с земли и осветив Алиску, сказала:

– Красивая, ничего не скажешь! Повезло тебе! Ну, мать твоя писала мне, что ты женился, на свадьбу приглашала… да, куды мне там? Жить осталось два понедельника, я до вашей Москвы и за год не доберусь!

«Так вот откуда взялся у тёти Веры мой адрес, это мама писала пригласительную бабушке, а мне, наверное, забыла сказать или не захотела.» – Отметил я про себя.

– Это, что ж мы стоим!? – наконец сказала бабушка, – Проходите в избу, гости дорогие! А то, я старая, держу вас за двором, от радости совсем мозг потеряла.

– Да, вы идите с Алисой, – согласился я, – только ты мне ба, оставь лампу, я вещи в дом перенесу, а потом, ещё машину припаркую нормально.

– Хорошо внучок, ответила бабушка и взяв мою жену под локоть, сказала ей, – пошли деточка, не бойся.

«Летучая мышь» мне нужна была, скорее для «Понта», так как в машине у меня был достаточно мощный, современный фонарь, просто, этот неровный огонёк внутри стекла лампы, запах керосина, её копоть, были мне так приятны в тот момент, словно бальзам на душу.

ПРИМЕЧАНИЕ: бабушка моя говорит на непонятном для простого обывателя языке, – это помесь русского, казачьего, да ещё и украинского языков, поэтому, её речь даже я не всегда до конца понимаю, так что, буду писать её диалоги уже в нормальном, переведённом языке, так проще.