– Мам, ты посмотри на себя, ты за эту неделю постарела лет на двадцать, я волнуюсь, ты не ешь ничего. Брок принёс нам поесть.

Брок вылил какую-то жидкость в чай:

– Выпейте, оно придаст вам силы.

Он вытащил завёрнутый в тряпки огромный пирог.

– Я уверена, что он жив, – произнесла Фрейя, – и что скоро он вернётся, просто что-то произошло. Возможно, они заблудились или он сейчас в гостях у своего друга и забыл мне написать. – Она протёрла глаза и шмыгнула носом. – Брок, я благодарна тебе за помощь, но тебе уже пора возвращаться, скоро начнётся метель. Твой отец будет переживать, если не найдёт тебя дома. Он и так уже лишился двух сыновей, не заставляй его нервничать, Брок, прошу тебя, тем более из-за нас с Аорой.

Брок встал из-за стола:

– Хорошо, но я вернусь через пару дней, привезу вам еды.

Он вышел из дома вместе с Аорой и собрался уже сесть на лошадь, как вдруг Аора взяла его за руку. Это было очень нежное, словно передающее чувство касание. Брок, потеряв дар речи, повернулся к ней.

– Я буду тебя ждать, – ласково сказала она, глядя на него грустно, и улыбнулась.

Её улыбку и выражение глаз Брок не мог выбросить из головы всю обратную дорогу. Он не мог успокоить свои мысли, он улыбался от радости. Брок всё ещё чувствовал тепло её рук, а мурашки пробегали по коже. Его сердце приятно сжималось, отдавая теплом.

Снова озеро, рука схватила его и потянула под лёд. Пузыри, поднимаясь, мешали увидеть лицо того, кто тащил его вниз.

– Они идут! – донёсся до него тихий голос.

Харрис осмотрелся – вокруг никого, только пузыри, взмывающие вверх.

– Они идут! – снова услышал он голос, только намного громче. – Они идут! Проснись!

Харрис осознал, что этот голос кричит ему в ухо, пузыри начали расплываться, всё исчезло, и он открыл глаза.

Сури стояла над его головой. Она истерила, округлив глаза от страха:

– Волки! Они нашли нас! Они за дверью нашей комнаты!

– Волчий алмаз, – прохрипел Харрис.

– Я оставила его в седле, – нервно выпалила она, посмотрев в сторону окна, – а лошадь в конюшне.

Волки начали скрести дверь, к которой были приставлены пару сломанных полок и одно кресло. Послышался вой.

– Дверь должна выдержать! – одновременно с надеждой и страхом в голосе произнесла она.

Неожиданно волки затихли, она вопросительно посмотрела на Харриса, понимая, что это не к добру. В этот момент волки расступились, и к двери подошёл их вожак, он осмотрел дверь единственным глазом и с такой силой ударил по ней, что Сури и Харрис вздрогнули. На двери появились трещины. Полки и кресло сдвинулись. Удары следовали снова и снова.

– Дверь не выдержит, – тихо сказала она и подбежала к окну. – По-другому никак! – и спрыгнула вниз.

– Что? Нет, подожди, – хотел крикнуть он, но издал лишь хриплый стон.

Харрис не мог пошевелить ногами. Либо он уже никогда не сможет, либо это действие сонной травы. Харрису стало страшно, что он никогда больше не сможет ходить, хотя страх быть съеденным оказался сильнее. В двери появилась трещина, через которую он увидел когти, раздирающие дерево. У Харриса началась паника. «Что же делать?» – подумал он, попытался сдвинуться с места, но тщетно. Вдруг взгляд его упал на мешочек с сонной травой. «Пусть лучше последним, что я увижу, будет озеро, под водой которого я и умру, чем волчьи зубы». Он дотянулся до мешочка, открыл его дрожащими руками и высыпал всё содержимое в рот.

В дырку уже могла пролезть голова волка.

– Ну же! Действуй! Прошу! – прошептал Харрис.

Вскоре огромный кусок двери отвалился, и всё вдруг затихло. Вожак стоял неподвижно, не отрывая взгляда от Харриса какое-то время, а потом начал медленно подходить. Он зарычал, оскалил зубы и встал прямо над ним, как вдруг что-то ударило волка по голове и, отскочив, упало на землю. Стая, заскулив, убежала, а у вожака начали подёргиваться мышцы, на морде появились две борозды. Зарычав, он выбежал за остальными.