– Ну вот… Возвращаемся мы лонись с гулянки: я, Фомка и Манька с сестрой. У нас в Садке молодёжи-то и нет больше никого. А пошли другой дорогой, через ложок, вроде так покороче. Мы-то с Фомкой дорогу эту знаем, а девки – нет, первый раз идут. Там и не дорога вовсе, а так, тропка хорошая. Ну вот, доходим до ложка, а там внизу на тропинке два глаза светятся. Волк! А ночь тёмная, глаз выколи. Что делать? В логу урема сплошная, тропка – двоим не разойтись, и он стоит на самой тропке. Назад вернуться? Там поле чистое, до деревни уже далёко. Догонит. А мы уж чуть не наполовину в лог спустились. А наверху, позади, одна-единственная берёза стоит, раскорячилась. Фомка говорит: давайте, мол, мы с Ванькой вниз побежим да орать будем шибко, волк испугается и убежит. А не убежит, так мы палками его. Мы уж по палке-то здоровой с ним загодя припасли. А вы, говорит, в то время бегите наверх да лезьте на берёзу. Волки-то по деревьям не лазят. Так и сделали.

Ваня перевёл дух, оглядел компанию. Парни аж рты пораззявили, Нася глаза расширила, ладошкой рот от страха прикрыла.

– На волка? С палками? – Гриша недоверчиво покачал головой.

– Ну, а дальше?

– Ну что дальше? Мы с Фомкой заорали что есть мочи да в лог побежали. Заодно гнилушки эти, что в темноте светятся, ногами потоптали, чтоб не светили больше. До самого дома шли с ним – хохотали. А девки на берёзу полезли. Небось, до утра там сидели, пока не рассвело.

Парни дружно захохотали. Афонаска в зыбке недовольно захныкала, и Нася склонилась над ней, пряча улыбку. Ваня заметил, как Гриша переглянулся с сестрой, кивнул на Ваню и показал большой палец – мол, подходящий жених.

А Ваня всё поглядывал за шторку: как там его вопрос решается? Вроде всё идёт ладом. И с новым воодушевлением продолжил развлекать будущую родню и невесту. Надо показать и свои деловые качества.

– А вот кто из вас умеет пчёл разводить? – Ваня строго оглядел ребят. Все смешно таращили глаза, приподняв плечи вверх. – Ну, понятно, только кушать медок-от умеете. Ничего, это дело поправимое. Мы раньше тоже пчёл не держали, а вот завели.

И Ваня рассказал в лицах и деталях, как дядя Вася привёз им первую колоду, как повесили её на ёлку, как он научил его эти колоды выделывать да рой сажать, а после за пчёлами ухаживать да мёд качать. Как жизнь у пчёл интересно устроена. Про пчелиную жизнь Ваня мог бы долго рассказывать, потому как из всех известных ему работ возня с пчёлами казалась ему занятнее всего. Но старшие закончили застолье. Парней выгнали на улицу продышаться перед сном, а бабы стали стелить постели.

По всему было видно, что переговоры прошли успешно, однако молодым так ничего и не сказали, ни о чём не спросили. Ночью все парни спали вповалку на полу. Под утро, ещё спали все, Ваня встал, будто на двор, заглянул на печь – там Нася с краю спала, да тоже сон её чуток был. Только глянул на неё, она глаза открыла, на него смотрит. Оглянулся – вроде спят все. Он на лесенку приставную, Насю за руку взял.

– Пойдёшь за меня?

– Пойду.

Задумался Семён Васильич: как бы не прогадать, когда все правила в жизни поменялись? Паню, старшую, в крепкую семью отдал, а семью эту всю по ветру развеяли. Да и самого его от расправы только то спасло, за что он на отца своего всю жизнь в большой обиде был.

Когда сам Семён Васильич женился, отец ему с молодой женой в своём доме отказал. И за то отказал, что Семён свою Маланью до свадьбы взял, не утерпел. Наутро после свадьбы, когда этот грех всем гостям понятен стал, отец никаких оправданий сына слушать не стал, указал молодым на дверь. Тоже – праведник.