В этом доме осталось что-то настолько далекое от меня сегодняшней, что совершенно не вязалось с образом в зеркале.

Пятнадцатилетняя девочка Виктория из прошлого надежно спрятана где-то глубоко, а эта комната заставляет меня снова чувствовать ту растерянность перед жизнью, с которой я пришла в этот дом…

Не сразу заметила, что мои вещи аккуратно сложены на комоде. Я вышла из ванной с намерением собрать их по всей спальне, но все оказалось проще в плане сил и сложнее в плане моего ночного любовника. Какое ему дело? Представить Рэма, собирающего мои шмотки с пола, оказалось сложно. Я стояла перед комодом и глядела на его визитку рядом со стопкой. Обычная, белая, с черными знаками.

На Рэма я давно собрала досье, как только впервые увидела его со своим братом на правительственной вечеринке. Донни тогда хвастал, что заполучил новые контракты на системы слежения. Хоть и не любила брата, привычка присматривать за ним осталась на уровне рефлексов, хотя он старше.

Сам же Рэм Арджиев строил из себя примерного гражданина и бизнесмена – не придраться. Думаю, моей с ним ночи позавидовали бы многие звездные содержанки. Он один из немногих, кому улыбались не только в лицо, но и мечтательно за глаза. Его компания расположилась в центральном квартале Смиртона. Казалось бы, ему не за что нас ненавидеть – дела идут хорошо, контракты с ним подписывают регулярно. Зачем я ему? Да вздумай я дать сейчас интервью и подать заявление об изнасиловании, он же проблем не оберется!

А что если попробовать?

Я смотрела в зеркало и стискивала зубы – Рэм и правда пометил меня знатно. Оставалось надеяться, что и он ушел с отметинами. По крайней мере, я помнила, что старалась. Но вот этот укус на шее под подбородком – наглость. Надо добираться домой и вытаскивать ненавистную блузку с высоким воротом, и шарф поверх. Искусанные губы спрячу под красной помадой. Только чем больше деталей, тем больше напоминаний, что мне есть, что прятать.

Выскользнув из комнаты, я наткнулась на конвой. Тронуть меня не посмели, но проследовали по пятам до самой столовой. Донни уныло кривился над стаканом с шипучим аспирином, но мне было плевать. Не останавливаясь, я стремительно оторвалась от охраны и зарядила брату в удивленно приподнятую над напитком физиономию. Спасибо перехватившим меня мужикам – появился повод сбросить раздражение в полной мере, и я ни в чем себе более не отказывала. На голове одного разбила графин, второго толкнула в разделочный стол, и он, гремя сковородками, упал на пол.

– Не трогать ее! – просипел Донни, пробуя нос на наличие повреждений. Но я умела бить по-разному. Этот удар был предупреждающим.

– Доброго утра, – невозмутимо прошлась к холодильнику и вытащила кусок охлажденной грудки. – Как спалось?

– Как в гробу, – резво поймал он пакет с холодным мясом и тут же использовал его по назначению.

– Не повезло. Надо было самому лечь под Арджиева – тебе бы понравилось, – и я направилась к кофеварке.

Послышался смешок позади:

– У меня такое впечатление, что он специально затеял со мной партнерство, чтобы заполучить тебя, – прохрипел брат.

– Я, конечно, самовлюбленная сука, но не до такой степени, – изображала равнодушие.

– Ты же пришла за подробностями – я рассказываю. Сам удивился, на хрена ему такая баба – с прибабахом.

– Тебе мало было? – неожиданно остро среагировала я, оборачиваясь.

– Что-то много у тебя энергии осталось, – дразнил он.

Но мараться не хотелось… да и… Как бы то ни было, он все – что осталось от моей семьи. Избегать – да, но причинять ему вред я не стану. Все равно своей смертью не помрет.