Рядом скрипят тормоза машины.

Оглядываюсь.

Спорткар Жарова медленно ползет за мной по встречной полосе. Водительская дверца приоткрыта, сам босс хмуро поглядывает на меня.

— Садись, — он кивает в салон.

Вот еще. Я вскидываю голову и иду дальше по тротуару.

Автомобиль немного обгоняет меня. Затем выезжает на тротуар и блокирует мне дорогу.
 Жаров распахивает дверцу пошире.

— Хватит капризничать, садись в машину. На улице темно, мало ли кто здесь бродит.

— Спасибо, вы мне сегодня очень помогли, — говорю ядовитым тоном. — Но я не смогу отблагодарить вас в постели.

Он смотрит на меня с насмешливым недоверием. Думает, я цену себе набиваю? Затем устало потирает лицо:

— Ладно, забудь. А вот подвезти тебя придется. Охрана все еще ждет меня во дворе. Так что садись.

Фыркаю, но все же забираюсь в салон. Правда, демонстративно занимаю заднее сиденье позади водителя.

Жаров ловит мой взгляд в зеркале заднего вида.

— Пристегнись.

Машина съезжает с тротуара и разворачивается в обратную сторону.

— А вы всегда так ездите? — едко бросаю.

— Как “так”?

— По встречной полосе.

— Нет, только когда гоняюсь за своими сотрудницами.

Не пойму, шутит он сейчас или нет?

— А часто вы за ними гоняетесь?

— Приходится иногда, — тяжкий вздох.

— Сочувствую.

— А как я-то себе сочувствую!

И все это очень серьезным тоном.
 Изучаю его лицо в зеркале: мина такая постная, а в глазах черти пляшут.

Да он издевается!

— От хорошего босса сотрудницы бегать не будут! — заявляю, желая его уколоть.

— Да? — он делает вид, что удивлен. — И чем же я не хорош?

Вот действительно — чем? Платит хорошо, о сотрудниках заботится, и лицом, и фигурой вышел. Эх, никакого изъяна. Так даже неинтересно.

— Хороший босс не будет намекать на постель!

Он мрачнеет:

— Хочешь, чтобы я извинился?

Ах, ну да. У его величества язык отсохнет, если он скажет “прости”.

Мне хочется съязвить что-нибудь этакое, уколоть его посильнее, но я вовремя прикусываю язык. Все-таки он мой начальник, он дал мне работу. А то, что он козел, так ведь я тоже не ангел.

— Нет, Дмитрий Назарович, — говорю сухим тоном. — Недоразумение случилось по моей вине. Прошу простить и забыть об этом инциденте.

Спорткар заезжает ко мне во двор. Вижу машину охраны, а вот Толика нигде нет.

Жаров глушит мотор, а я поспешно выпутываюсь из ремня безопасности. Но открыть дверцу не могу — она заблокирована.

— Марина, — Дима оборачивается ко мне. — Пока вы не ушли…

Меня пробирает дрожь от его официального тона.

— Да?

— Вы правы, это было недоразумение. Впредь такого больше не повторится.

Это он сейчас извинился передо мной или что?

Пока хлопаю ресницами, пытаясь осознать смысл его слов, щелкает блокировка.

Я поспешно выбираюсь наружу. Сбивчиво желаю боссу спокойной ночи и почти бегом направляюсь к подъезду. Дима провожает меня пристальным взглядом.

Даже когда за мной закрывается дверь, я чувствую этот взгляд.

***

Заказ. Моя головная боль. Жалею, что согласилась. Но выбора нет.

Стоило только сесть за компьютер, как я поняла: не сегодня. Сегодня сил уже нет. Глаза слипаются, мысли разбегаются. Не могу сосредоточиться.

Ладно, пойдем на крайние меры. Один разок можно, главное, чтобы никто из коллег не спалил.

Скидываю заказ на флешку. В офисе стоят нужные программы, даже те, которых нет у меня. Подожду, пока Вадим и остальные уйдут на обед, и постараюсь справиться за полчаса.

Мама ходит за мной по пятам и бурчит. Ей не нравится, что я поздно пришла, что не брала трубку, что не реагирую на ее бурчание. Я с трудом сдерживаю себя, чтобы не ляпнуть какую-то резкость, о которой потом пожалею.

Не хочу делиться с ней тем, что случилось между мной и Жаровым. Ведь тогда придется рассказать о том, что случилось на Кипре, и о моих сомнениях насчет ребенка.