Я готова была увидеть кого угодно, но не ребёнка. Мальчик лет восьми, подогнув ногу к животу, стонал, но не плакал. Вот это выдержка.

— Светлого дня, — мальчик дёрнулся, крепко зажмурил глаза, сдерживая стон и слёзы. — Я помогу тебе.

— Уходи.

Сначала опешила от такого ответа. Как так? Он же ногу повредил, и судя по бледному лицу как бы не сломал. Но вместо помощи прогоняет.

— Да как же я тебя брошу? Ты тут один или отец рядом?

— Пошла вон!

Холодный металл детского голоса заставил увидеть, что мальчик не простой, а из знатных. Ткань камзола дорогая, порвана в нескольких местах. И рубашка слишком белая, для обычного городского мальчишки. А главное, он уже умеет приказывать. Странно, у нас нет никого из родовитых в городе. Только граф... Но ведь он много лет тут не появлялся... Это его сын? Племянник? Брат?

Пока в голове роились вопросы, глаза нашли подходящий кустарник, ноги привели к нему, а руки уверенно ломали ветви. Бежать за помощью могу, но неуверена, что найду потом сюда дорогу. Я сама не знаю, как забрела на эту поляну. А на руках в моём положении не понесу. Мне бы его на ветках вытащить.

Вернувшись к мальчику не обращала внимания на его ругань и сопротивление, пока перекладывала на ветки.

— А-ну замри! — устав от его визга прикрикнула. — Не у себя в саду! Или думаешь, придёт стая волков, пожалеет найдёныша?

Видимо волки подействовали, потому что он наконец замолчал и выпятив нижнюю губу отвернулся. Ой и, пожалуйста, лишь бы не орал. Тащить по траве ребёнка было тяжело. Поясница сегодня и без того ныла, а сейчас там словно углей раскидали. Но я не могу бросить ребёнка.

— Как ты здесь оказался? — я остановилась, переводя дыхание, растирала поясницу, гладила живот, успокаивая своего ребёнка. Что-то и в животе неспокойно.

— Не важно.

Пожав плечами, взялась за ветки и потащила дальше. Надеюсь, что замок находится там, куда иду. Не хотелось бы вместе с упрямцем заблудиться. Он же так и не дал мне посмотреть, что с ногой, но магией мне удалось чуть заморозить боль, а листья кирожи заражения не допустят.

Уж не знаю каким таким чудом, но мы вышли на широкую тропку. Значит, скоро выйдем. И точно, сделав ещё две остановки, мы вышли к замку, но не к главному входу, а сбоку. Не успела погоревать этому, ведь нас могли не увидеть, а я уже устала тащить ребёнка, как открылась тяжёлая дверь и выбежало два стражника.

На меня не обратили внимания, а вот мальчика один подхватил на руки и понёс домой к лекарю, а второй, наконец, удостоил меня внимания. Осмотрев с ног до головы спросил что случилось и где я его нашла.

Понятное дело у меня не было ответов на эти вопросы. А нашла на поляне, где эта поляна не покажу, потому что не местная, так далеко никогда не заходила. А чего сегодня зашла? Так стон услышала и пошла на него. От предложенных монет отказалась, чем вызвала удивление мужчины, но мне было уже всё равно. Я устала. Поясница горит огнём, а живот ноет. Мысленно махнув рукой медленно побрела вниз и домой.

Пусть Туве причитает откуда я такая взялась, и как не догадалась до простого. Пусть. Лишь бы оказаться под защитой дома, и, в конце концов, унять боль.

Нежно-голубой ковёр обижал своей красотой и неприступностью. Почему этот гордый цветок не пошёл в мои руки? Чем они плохи? Поясницу прихватило сильнее и я, дойдя до дерева, осторожно опустилась на землю, придерживая живот.

 — Всё хорошо, малыш, — я гладила живот, рукой чувствовала удары ручками и ножками. — И с мальчиком тоже всё будет хорошо. Он уже дома и о нём позаботятся.

Голубые цветы, как в насмешку, укрыли землю, где я сидела. Ууу, вредные. И ведь хочу заиметь такой цветочек, это же сколько интересных настоев можно приготовить. Да и Туве они помогли бы быстрее на ноги встать.