– У каждого короля имелся в распоряжении свой раб, и я не исключение. Кохах был моим. Он не мог использовать свою способность к мимикрии. В исключительных случаях, и только в моем доме, когда мне нужно было уйти, а Соне не скучать. – Отец вздохнул. – Думаю, ему как-то удалось выбраться и найти ведьму. – Будь они прокляты, эти ведьмы. Что ни дело, так они тут как тут.

– Может, ему помогла Соня?

– Он мог ее убедить, сыграв на ее беспечности. Соня его просто обожала.

Так, значит, Кохак выбрался в мир. Нашел ведьму и вернул себе способность к мимикрии, а потом хорошо это скрывал. Умно-умно. Выждал, когда отца не будет, добрался до Соломеи и нашептал – почему бы вампирше не стать королевой и не довольствоваться властью над всеми, а об остальном он позаботиться. В его планах было избавиться от совета Четырех, и контролировать все и вся через левые руки. Соломея была первой в его списке. Она уже сроднилась с демоном… да, он убеждает куда сильнее, чем клыкастая. Ииии… судя по всему, Кохак использовал очередное ведьминское заклинание, чтобы упечь королей в клетки. Очень сильное, раз они сидят уже два века и не могут выбраться. Да, против магии не попрешь.

– Где мне найти Кохака?

– Сначала, ты должен собрать совет Четырех.

Трое уже есть, остается наследник Дэуса. Человек? Мне интересно, каким образом среди мистических существ, мог вписаться смертный?

– Кто сказал, что Дэус – смертный? Он есть жизнь и смерть. Начало и конец. Он существование всех рас.

– Он вроде, – я недоверчиво взглянул на Дезмонда, – бога?

– Можно и так сказать. – Дезмонд задумчиво поднял глаза к верху. – Его тело веками кровоточит.

Потому что потомков больше, а люди, как известно, не бессмертны.

– Допустим, я собрал совет Четырех. Что дальше? – чувствую себя ребенком, которому интересно, что будет с жуком, если на него наступить.

– Это решать вам. Вы же новый совет Четырех. – Усмехнулся отец. Так нечестно. Я в ведении войны ни черта не смыслю, так как я могу что-то решить, если не знаю, как двигаться дальше? – Найти Кохака легче, чем ты думаешь. – Он знает, где прячется мимикрит? Почему тогда не говорит? Что, бля, за прикол? Понятное дело, за два века и крыша может поехать, но дело-то опасное. На кону жизни людей. Дезмонду лучше ответить, пока подготовка не превратилась в дешевый ужастик с отрыванием конечностей и выворачиванием кишок. – Успокойся, Рэм. Всему свое время.

Я жадно вдохнул, распахивая глаза, вернувшись в темноту. Бутылку с пойлом, которую я до этого держал в руке, валялась на полу, там же и остатки напитка. Черт. Шипение привлекло мое внимание. Я повернул голову, когда появился Эйдан с таким выражением лица, словно парень стал участником авиакатастрофы. Спустя минуту, следом возникла Кали, с тем же остекленелым взглядом. Я поднялся с матраса, шагнув к парню.

– Эй, – я дернул его за плечо. Он медленно поднял на меня глаза. Его брови подпрыгнули вверх, затем опустились… а потом, его кулак с разворота заехал мне в челюсть. – Кого дьявола? – Не ответив, Эйдан развернулся и вышел из комнаты. Да, что такого он там узнал, из-за чего я получил по морде? Переведя внимание на рыжую, я попытался уловить в ней, то же желание, ударить меня, но Кали поджала губы и покачала головой. – Ты тоже хочешь меня ударить? – она просто растворилась в воздухе.

Круто. Спасибо, Рэм, что дал нам узнать правду – всегда, пожалуйста. Чертыхнувшись, я вышел из комнаты, запирая ее.

ГЛАВА 16

Материализовавшись в библиотеке, я занялся уборкой бардака. Собирая книги, я думал о том, что Эйдан узнал и чем был вызван его импульс вдарить мне в челюсть. Могло ли что-то быть между Дезмондом и Руэри, отчего парень на меня взъелся? Не потому ли, что мой отец совершил непростительный поступок, оплодотворив оракула? Или потому что пригрел рядом змеюку Кохака, из-за чего началась вся эта тягомотина со свержением власти? Черт, да тут куча причин, чтобы врезать мне, но я к этому дерьму не причастен. Почему дети должны расхлебывать то, что творят взрослые, тем более короли? Я сам стал жертвой. Меня таскали, как гребаный мешок с подарками с одной расы в другую, и что? В таком случае, я должен на всех гавкать и ненавидеть.