Ну, всё понятно – клеится. «Дайте я вас провожу, дайте я зайду к вам на чашечку кофе, дайте я поцелую вас на прощанье… Ах, уже утро?» Все мужики одинаковые, никакой индивидуальности. Один сплошной плагиат. Впрочем, идея отвезти нас с сыном домой мне понравилась, хотя я всё равно не удержалась и возразила:
– Как это вы собираетесь нас везти? По-моему, у нас не полагается садиться за руль в пьяном виде.
Опять съязвила, да ещё таким гаденьким голоском. Однако моя ирония автомеханика с толку не сбила.
– Во-первых, – терпеливо объяснил он, – я совершенно трезв. А во-вторых, я могу вести автомобиль в любом виде, даже со связанными руками и закрытыми глазами.
– Какая самоуверенность, – одними губами сказала я, глядя в сторону.
Впрочем, Виктор мою реплику услышал и тактично возразил:
– Это не самоуверенность. Я за рулём с десяти лет. Машины для меня – это не только приятное времяпровождение, но ещё и работа, так что можете мне довериться.
Он докурил, щелчком выбросил окурок на улицу, и мы вернулись в комнату. Светка и Игорь о чем-то возбуждённо шептались, однако, когда мы зашли, они резко замолчали и натянули на лица нелепые улыбки. Всё ясно: шептались о нас. Антонова, по всей видимости, уже готовила мне свадебное платье, а Игорь, как всегда, со всем соглашался. Думаю, ему было абсолютно всё равно, что там у нас с Виктором происходит. Однако он не мог оставаться в стороне: Антонова ему этого не простила бы.
Из соседней комнаты доносились неясные звуки, среди которых отчётливо доминировал голосок моего сына. Отлично, значит, он уже наелся, заскучал и теперь бороздит просторы бескрайних компьютерных возможностей.
Пока мой сын развлекался в соседней комнате, наша благополучная четвёрка успела «уговорить» бутылку вина и перейти к кое-чему покрепче. Признаюсь честно, водку терпеть не могу и до сих пор не знаю, зачем стерпела её тогда. Видимо, о чём-то задумалась и нечаянно пропустила пару рюмок.
Помню потом Антонова начала рассказывать анекдоты. Все бессовестно ржали, а я – громче всех. Потом Игорёк включил музыку, мы начали плясать. Антонова чуть не сшибла стол. Гордо размахивая в танце своими волосами, нечаянно стряхнула салат на ковёр. Кажется, никто не обратил на это внимания. Забыв о приличиях, Антонова принялась дымить в комнате, хотя если бы это сделал кто-нибудь другой, пусть даже её муж, она непременно устроила бы скандал. А тут ещё Игорёк выудил откуда-то ещё одну бутылку водки. А дальше… пустота.
III
Я открыла глаза и посмотрела в потолок. Любимый и родной потолок собственной квартиры. Я хотела пошевелиться, но сильная боль моментально пронзила моё тело. В голове били куранты, а во рту, казалось, стоит мусорное ведро. Полное, до самых краёв, с дохлым хомячком на дне.
С неимоверными усилиями я отодрала голову от подушки, кое-как повернула её и… завизжала. Рядом со мной на диване лежало тело. Большое, солидное двухметровое тело со стриженой макушкой и однодневной щетиной. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что это Виктор. Я перекрестилась, перелезла через него и направилась в ванну, размышляя на ходу, что он делает в моей квартире, лёжа вместе со мной на диване.
Я умылась, вычистила мусорку изо рта и отправилась делать кофе. На мягком кухонном уголке сладко спал Глеб. Я поставила на огонь чайник, села рядом с сыном и серьёзно задумалась.
Я совершенно не могла припомнить, как попала домой. Наверное, отвёз Виктор. Хотя, если верить последним воспоминаниям вчерашнего дня, то назюзюкался он – будь здоров. Я подошла к окну, выглянула во двор и, увидев возле подъезда незнакомую машину, решила: нет, всё-таки Виктор.