– Слушай внимательно и отвечай первым, что придет в голову, – Ифэ выговаривает каждую букву как можно четче. – Изис. Она была в городе сегодняшним вечером?

– Угу…

Все взгляды обращаются на меня. Чтобы не встречаться с ними, я продолжаю глядеть на нечто, вроде человека, которое уже успело сползти вниз по стулу.

Признаться, я бы и сама стекла под круглый стол и впиталась в пол, только бы не попадаться на глаза членам Совета. Нет… Стервятникам, нашедшим, чем поживиться.

Их осуждающие взгляды выглядят по-особенному пугающими. Свет свечей проявляет все недостатки на лицах: неровности кожи, старческие морщины, изогнутые шрамы и уродливые родинки. Расмус выглядит самым жутким в музее пугающих масок. Я наблюдаю за тем, как под его выпученными глазами ложатся глубокие тени. Как они проскальзывают по контурам впалых щек к седой бороде, которая теперь выглядит как паутина. А кусочки еды, застрявшие в ней, напоминают насекомых, запутавшихся в коварных сетях.

Меня сейчас стошнит.

Я отворачиваюсь обратно к Пэйону. Он полощет горло собственной слюной и в ней же захлебывается.

Ифэ приказывает какому-то черному силуэту, вышедшему из ближней тени, усадить Пэйона ровнее. Зачарованному это не нравится, но он не может сопротивляться. Разве что мотать головой в разные стороны, роняя вязкие капли изо рта.

– Ты поощрил это, хотя знаешь, что ей запрещено? – продолжает Ифэ.

Нет, я не могу допустить того, чтобы это продолжалось. Сама не знаю, ложь это или правда, но я выдавливаю из себя следующие слова:

– Мама, – тихо, чтобы никто кроме нее не услышал, как я взываю к милости, – я все скажу, только, пожалуйста…

Пэйон перебивает меня. То, что он говорит дальше трудно разобрать, но я связываю буквы в слова, слова в предложения, а их в более-менее внятное объяснение его очарованного бреда:

– Вы за-аперли ее на замок, от-бе-ли-ли руки и забили голову моралью! – он снова скатывается под стол. Но на этот раз никто не собирается помогать ему подняться: противно. – Вот она и вы-бра-лась из заточения и первое, что сде-елала – это испачкала руки в чужой крови!

«И почему это прозвучало так, будто я ждала момента, чтобы выбраться на волю и тут же кого-нибудь прикончить?..»

– Это она просила освободить тебя из заточения?

Пэйон молчит какое-то время, а потом лезет из-под стола обратно на свое место. Плюхнувшись в стул, он больно ударяется о спинку. Однако это не мешает ему ликовать о том, за что, в его искаженном понимании реальности, члены Совета должны похвалить его:

– Я ЕЕ ОСВОБОДИТЕЛЬ!!!

– Отвечай на вопрос!

Молчание заполняет пространство еще какое-то время, а потом Пэйон выдает:

– Какой вопрос?

– Ах, это подождет! – Ифэ кладет ладони на стол, сгибает локти и наклоняется над Пэйоном. Теперь они оба будут брызгать друг на друга слюнями. – Вы были в городе, так?! Разведка должна проводиться в специальной экипировке, чтобы вас не узнали! Я надеюсь, ты снабдил новую разведчицу необходимой атрибутикой?! Капюшон?! Маска?! Что из этого закрывало ее глаза?!

И снова он молчит, но не от того, что привередничает. Ответ задерживается, так как Пэйон обдумывает ее многословный вопрос. Но у главы братства нет на это времени.

– Ты недоумок! – Не выдерживает она. – Мне нужны ответы! Ты ведь мог погубить наш народ!

Я снова разбираю несвязную речь Пэйона. Мне удается понять:

– А ты губишь будущее своей дочери! – Пэйон тоже злится. – Я-я не… не… недоумок! Я снарядил ее всем, – хмык! – необходимым. Ты тоже могла сделать это много лет назад…

– Заткнись! – требует глава Совета, как будто бы теперь боится того, что может сказать Пэйон.