Паторс стиснул зубы от злости, потом по его лицу пробежала слеза, и как ему ни хотелось, чтоб она осталась незамеченной, всё равно он не смог сдержаться. Он смахнул ее быстрым движением руки.

– По-видимому, Ставрос не мог дождаться смерти отца. Кстати, запад твой по праву; нам придется сплотиться вместе и усилить охрану. Я пришлю несколько своих воинов завтра.

– Брат, в этом нет нужды, но всё равно спасибо за заботу.

– Смотри, тебе виднее. Сестра, ты, главное, не расстраивайся, мы обязательно справимся.

– Ты что, хочешь убить его? Он же наш брат.

– А ты что думала, что я буду играть с ним в прятки? Или есть идея получше?

– Нет, – Энни продолжала плакать.

– Если нет, то оставь это мне. – На этом разговор закончился, и они распрощались.

Энни взяла весла в руки и села в лодку. Время было позднее. На небе появилась луна. Ее сердце выпрыгивало из груди от боли. Надо было бы поехать с братом, чтобы его поддержать, но покинуть запад она не могла. Волны качали лодку на мелких волнах. От ее настроения вода окрасилась в темный цвет, и через несколько минут начался сильный ливень с грозой.

Нужно сказать, что Лозарус был уверен, что Энни уедет с братом, поэтому вернулся к берегу, где его ожидали ведьмы. И хотя Энни была далеко, мысли о ней его не покидали. Даже больше: его сердце почему-то сжималось от беспокойства.

– Посмотрите на небо, – сказал Лозарус.

– Странно, но никто из нас не вызывал дождь, да еще и такой холодный, как этот, – удивилась Сатура не меньше.

– Там что-то явно произошло. Я отправлюсь навстречу Энни. Не ждите нас слишком быстро. Из-за непогоды мы сможем вернуться только к утру.

– Она разозлится. Ты же знаешь, ей не нравится, когда кто-то ее опекает, – возмутилась одна из ведьм.

Лозарус положил свой плащ в лодку, снова кинул взгляд на черную воду и не задумываясь начал грести навстречу Энни.

«Что же такое могло случиться? – перебирал он в голове разные варианты. Он знал, дождь закончится через несколько часов, а может, продержится до самого утра. – Только скажите мне на милость, откуда же взялся этот туман или что-то похожее на него? Это плохо, совсем нехорошо. Значит, с ней действительно произошло что-то ужасное».

Лозарус блуждал в темноте слишком долго. Если бы не плач Энни и светящийся невдалеке фонарик, он мог бы искать ее слишком долго, и не факт, что нашел бы. Он все-таки увидел ее. Она промокла, но не это его смутило, а то, что она плакала навзрыд, не обращая внимания, что из-за ее настроения небо скоро сольется с водой, еще немного – и всё превратится в сплошное темное месиво.

– Лозарус, я впервые рада, что ты ослушался моего приказа.

– Энни, перебирайся сюда, – Лозарус протянул ей руку. – Больше я тебя одну не оставлю. Проси сколько хочешь!

– Мне плохо, Лозарус. Как мне больно, если бы ты только знал.

– Что произошло? Кто посмел тебя обидеть?

– Никто меня не обижал, – Энни продолжала всхлипывать. Она достала платок, промокнула слезы. На платке остались капли крови.

– Да, мы не так эмоциональны, как простые люди, поэтому ведьмы редко плачут. Я бы тоже хотела сейчас не плакать, но я не могу. Наверное, во мне слишком много от человека. И слишком мало от ведьмы.

– Поплачь. Не важно, человек ты или ведьма. Если ты льешь слезы из-за обиды, то, значит, тебе больно.

– Это не обида. Папа мертв. Я виделась с братом. Один брат – предатель, другой – деспот, которому нужна только власть, а третий ведет себя так, будто меня нет. Я уже несколько лет не видела его. Вот где его черти носят?

– Энни, будь сильной, – Лозарус пытался найти слова утешения. – Твой отец ведь наверняка знал, что когда-нибудь кто-то позарится на его земли. Ты ведь должна это понимать.