С трудом поднявшись на ноги, Алексей почувствовал, как из раны на плече вновь потекла кровь. Его ноги едва держали, но он знал, что должен выбираться.

Прижимаясь к стенам забора резиденции, он пробирался вдоль деревьев парка. С каждым шагом боль становилась невыносимой, но он продолжал идти. Когда он наконец добрался до ворот, облегчение захлестнуло его. Территория казалась пустой.

Собрав последние силы, он выскользнул за ворота и свернул за угол, продолжая двигаться вдоль забора.

Тропический лес, раскинувшийся за территорией резиденции, выглядел как спасение. Алексей вошёл в густую зелень, стараясь уйти как можно дальше. Лес был жарким и влажным, его рана продолжала кровоточить. Ноги уже не слушались, каждый шаг отдавался тяжестью в теле.

Он прошёл около километра, пока не споткнулся о корень дерева. Его тело покатилось вниз по склону. Алексей почувствовал, как его плечо снова пронзила боль, а затем он ударился головой о камень. Всё потемнело.

Последнее, что он услышал, было отдалённое эхо выстрелов и крики.

Алексей пришёл в сознание с ощущением, будто его тело заточено в тисках боли. Он осознал, что лежит на кровати в небольшом, тёмном помещении. Стены казались сделанными из грубо обработанных досок, сквозь щели которых проникал слабый ветер. Единственный источник света – керосиновая лампа под потолком, едва озаряющая пространство.

Рядом с кроватью Алексей различил силуэт человека. По очертаниям это была девушка, вероятно, молодая. Она что-то говорила на местном языке, её голос был тихим, мягким, словно мурлыканье кошки. Алексей не понимал слов, но звучание действовало успокаивающе, словно голос убаюкивал его. Он попытался что-то сказать, но слова не шли. Его глаза вновь сомкнулись, и он провалился в сон.

Когда Алексей вновь открыл глаза, солнце уже пробивалось сквозь щели в стенах. Комната теперь была освещена дневным светом. Никого рядом не было. Боль пульсировала в раненом плече, словно ожог. Алексей нащупал перевязку – бинты были плотными и хорошо наложенными.

– Пить… – прохрипел он, еле слышно.

Сухость во рту была мучительной. Алексей повторил свою просьбу несколько раз, пока не услышал шорох за стеной. Через мгновение дверь в комнату приоткрылась, и в проёме появился старик азиатской внешности. Его длинная седая борода свисала до груди, а глаза, несмотря на возраст, излучали острый ум и некую успокаивающую мудрость.

Старик подошёл к Алексею, не сказав ни слова, держа в руках глиняный кувшин. Осторожно поддерживая голову Алексея, он поднёс кувшин к его губам. Тёплая вода струилась в пересохшее горло, принося облегчение.

– Спасибо, – прошептал Алексей, делая несколько глотков.

Старик кивнул, убирая кувшин, и с интересом посмотрел на своего пациента. Алексей заметил за его плечом молодую девушку, выглядывающую в комнату. Её лицо было полным любопытства, но при этом она пряталась, будто опасаясь.

С трудом приподнявшись, Алексей опёрся на деревянную спинку кровати. Голова кружилась, но он всё же решился задать вопрос:

– Где я?

Старик и девушка переглянулись, что-то быстро обсуждая на своём языке. Затем старик повернулся к Алексею и с акцентом, ломая буквы, спросил:

– Тихомиров?

Алексей замер. Его настороженность возросла: как они могли узнать его фамилию? Он чувствовал себя уязвимым, не зная, кто эти люди. Но понимая, что в его состоянии скрывать правду бесполезно, он кивнул.

На лицах старика и девушки одновременно отразилось облегчение. Они явно ждали этого подтверждения.

– "Kamu aman" (Ты в безопасности).

Алексей насторожился, но в голосе старика не было угрозы – лишь уверенность и спокойствие. Алексей не знал языка, но смысл слов словно передался через его интонацию.