– Всё верно, – процедил он сквозь зубы, – Металл эльфов должен закаляться, а их рецепт изготовления золота был прост, просто осадок в зелье должен настаиваться месяцами. А ты, значит, помог сократить это время до жалких секунд… – и тут шаман расхохотался совершенно диким, нечеловеческим смехом. Но тут же осёкся и воровато осмотрелся, прижав шар к груди.

Этот аккуратный, мутноватый кусок стекла мог стать его билетом в лучшую жизнь. Вот только была одна проблема…

– Завтра же с этим дебилом идти надо, – разочарованно выдохнул шаман. И тут его взгляд упал на череп, откатившийся к его ногам. Шаман поднял его и посмотрел в его пустые глазницы.

– А, почему, собственно, я должен идти? – на его лице вновь заиграла дьявольская улыбка.

В следующую секунду на стол упала его сумка. Лихорадочно шаман стал метаться от шкафов к сумке, бросая в неё шар, череп, мешочки, кинжал…

Вскоре он вылетел из своего дома, даже забыв запереть за собой дверь, и стремглав бросился по ночной улице селения. Редкие собаки во дворах усталыми взглядами провожали его медвежью шкуру, быстро исчезнувшую во мраке ночи.

Тяжело дыша, шаман вырвался на небольшую полянку, окружённую лесом. Он облокотился на ствол большого дуба росшего почти в самом центре полянки. Над его кроной, гонимое ветром, облако открыло большую луну, чей холодный свет залил лес и полянку.

– Да, – расплылся в довольной улыбке шаман. – Та самая ночь.

Он бросил свою сумку на землю и воткнул кинжал в почву. Им, как пером, шаман начал изображать руны и символы прямо на земле, пентаграммы заключённые в круг, и иероглифы мёртвых языков. В центре всего этого изображения лежал череп. Всё это время шаман шёпотом читал заклинание, с завидной регулярностью, посматривая по сторонам. Ритуал требовал уединения, ни один свидетель не должен был помешать.

Закончив изображать оккультные схемы, шаман встал у своего художества лицом к черепу. Тень дуба чёрной полосой пересекала всё это изображение. С одной стороны от схемы шаман поставил тотемы богов, почитаемых в деревне. Рядом с ними он поставил два блюдца с подношениями и курящимися благовониями. С другой стороны он положил шар.

Покосившись на него, шаман громко выдохнул и повернулся к тотемам. Он воззвал к их защите и прочёл молитву. Затем начал читать заклинание и рисовать в воздухе какие-то символы кинжалом, чьё лезвие поблёскивало в свете луны своими гладкими гранями.

Шар вновь начал светиться, а череп постепенно стал подниматься над землёй. Голос шамана задрожал, его пронзил благоговейный трепет. Но он не прекращал читать. Воздух за черепом сгущался. В нём медленно проявлялось что-то непонятное. Голубое свечение, сначала слабое, затем всё ярче, закручивалось по спирали, увеличиваясь в размерах и становясь всё плотнее.

Вокруг черепа, наоборот, воздух потемнел. Шаману даже стало казаться, что он вовсе пропал.

И тут он изменился в лице, замолчав.

– Вот идиот… – выдохнул он. – А про жертву-то я и забыл. В чём демон будет материализоваться?

Свечение громко вздохнуло, обдав шамана жутким зловонием. Что-то за пределами свечения прорычало, громко и очень зловеще. Шаман вмиг побледнел и выронил кинжал.

– Нет… – выдохнул он. – Это не правильно. Я забыл про жертву. А в меня вселяться не надо.

Он завертел головой, думая, как остановить начатое. Но остановить уже было невозможно. В отчаянии шаман пнул шар. От удара лес вздрогнул. Волна взбудораженного воздуха сотрясла деревья. Шар в полёте исписал дугу и полетел прямо в свечение. Шаман, оказавшийся между свечением и шаром, попятился назад, от свечения. Он услышал звук летящего шара и резко обернулся. В этот момент шар на большой скорости ударился о его живот. Здоровый мужчина, как тряпичная кукла, полетел в свечение с диким криком, увлекаемый шаром. Едва своей спиной он коснулся черепа, как тот рассыпался на миллион мелких чёрных песчинок, которые облетели вокруг шамана и вновь собрались в череп уже перед ним. Сам шаман скрылся в свечении, которое тут же пропало. На полянке и в лесу снова установилось затишье. Очередное облако закрыло собой луну.