Непредсказуемыми по своему размаху могут оказаться и последствия относительно мелких эпизодов наступательной паники с чрезмерным насилием, которые, по сути, можно отнести к частным случаям. Полицейский патруль из Лос-Анджелеса, 2 марта 1991 года избивший при задержании чернокожего нарушителя правил дорожного движения Родни Кинга, конечно же, не мог предположить, что за этим вполне рутинным в работе правоохранителей инцидентом последуют недельные массовые беспорядки, в ходе которых погибнет несколько десятков человек. Эта история, как известно, повторилась в 2020 году, когда убийство полицейскими еще одного афроамериканца, жителя Миннеаполиса Джорджа Флойда, спровоцировало выступления под лозунгом Black Lives Matter («Жизни чернокожих значимы»), причем не только в США, но и далеко за их пределами. Правда, в тот момент, когда «Насилие» вышло в оригинале, от ведущих американских университетских интеллектуалов еще вряд ли можно было услышать призывы лишить полицию финансирования, которые мгновенно обрели популярность после убийства Флойда. В заключительной части книги, содержащей прикладные советы по снижению риска распространения насильственных ситуаций, Коллинз лишь ограничивается рекомендациями помнить о том, что полицейские могут впадать в наступательную панику, и предпринимать соответствующие меры по снижению их конфронтационной напряженности.

Однако эта прямая и наиболее выразительная разновидность насилия случается не так уж часто в сравнении с ситуациями, в которых размах и формы проявления насилия так или иначе ограничиваются или перенаправляются в другое русло. Этим социально сконструированным, нередко постановочным типам насилия посвящена вторая часть книги, где анализируются различные бои по правилам наподобие дуэлей и прочих «поединков чести», насилие как развлечение (например, во время массовых разгульных мероприятий, переходящих в праздник непослушания – «моральные каникулы») и, конечно же, насилие в спорте. Глава о спортивном насилии для российского читателя, возможно, окажется самой сложной для восприятия, поскольку значительная ее часть основана на анализе бейсбола, не слишком хорошо прижившегося за пределами Америки и ряда стран Азии, но как знать, возможно, кому-то детальный анализ разных игровых ситуаций позволит иначе взглянуть на эту, на первый взгляд, не самую зрелищную игру. Именно бейсбол с его поединками питчеров и бэттеров оказывается для Коллинза спортивной квинтэссенцией конфронтационного взаимодействия лицом к лицу, и здесь он также не упускает возможность показать преимущества микроинтеракционного подхода над чисто психологическим. Скажем, анализируя манеру игры Тая Кобба, одного из самых известных американских бейсболистов ХX века, персонажа весьма одиозного, Коллинз приходит к такому выводу: «Задним числом за Коббом закрепился ярлык „психопата“, однако исторические обстоятельства конкуренции лучше объясняют его поведение, чем попытки наделить его личность какой-то сущностью. Личность Кобба формировалась бейсболом»7.

Заключительная часть книги, посвященная динамике и структуре насильственных ситуаций, получилась наиболее захватывающей, ведь здесь Коллинз заглядывает в практически недоступный для простых смертных мир немногочисленной элиты насилия, для которой преодоление конфронтационной напряженности и страха превращается в набор профессиональных приемов. Здесь Коллинз возвращается к одному из исходных тезисов – о том, что умелое насилие совершается очень редко в силу определенных структурных ограничений. И здесь самое время обратиться к коллинзовскому анализу войн – этой квинтэссенции насилия.