- Здравствуйте, - мило улыбаюсь, но на этого, я не побоюсь сказать, грозного мужчину, мои улыбки не действуют, - я могу поговорить с кем-то из начальства?

- Слышишь, Вов, с порога и сразу к начальству. Что случилось, девочка?

«Я вам не девочка», - очень хочу сказать, но тактично молчу.

И лишь поборов злость, открываю рот.

- У меня заявление… понимаете, ваш сотрудник вымогает деньги у нашего ресторана.

Мужичок тушуется, бегающими глазками смотря на своего напарника.

- К Игорь Юричу ее отправь, это по его части, думаю, -  вздыхает второй, кивая куда-то в сторону глубокого и мрачного коридора.

- Прямо до упора и налево. Кабинет сто одиннадцать.

- Спасибо, - жду, пока разблокируется турникет, и, быстро перебирая ногами, следую указанным маршрутом.

У двери еще раз поправляю волосы, конечно, от волнения, а не из желания кому-то понравиться. Красная помада, кстати, туда же, с ней я просто чувствую себя воинственней.

Стучу, дожидаясь хоть какого-то ответа. Но когда его не следует, тяну ручку двери на себя, заглядывая внутрь, и понимаю, что там пусто. Топчусь на месте, не зная, что делать и куда идти. Навстречу идет какой-то мужчина, я не вижу его лица. В коридоре не слишком светло, и я только хочу открыть рот, чтобы спросить, как он заговаривает первый:

- Ты ко мне с заявлением о вымогательстве?

Киваю. Не в силах ответить. Потому что я знаю этот голос. Этот голос – мой личный ад. Мой проклятый привет из прошлого.

- Заходи.

Меня злит его фамильярность. Это тыканье, но почему-то сказать об этом вслух я не решаюсь.

- Присаживайся. Рассказывай.

И смотрит так, будто не знает. Или не помнит? Хотя, наверное, таких, как я, у него были сотни. К чему запоминать каждую.

Как под гипнозом, сажусь на стул, сглатывая огромный ком в горле.

- Вчера к нам в ресторан пришел мужчина, представился сотрудником полиции, сказал, что мы должны платить. Показал удостоверение. Там был указан ваш отдел, вот я и подумала… - бормочу себе под нос, стараясь смотреть на стол или же на свои руки.

- Вымогательство, говоришь, - постукивает ручкой, - так что там с заявлением?

На автомате протягиваю листок в его сторону.

- Так, ага, пришли, вымогали, примите меры... на юридическом, что ли, училась? - убирает мою писанину в ящик стола.

- Не доучилась, - хмыкаю, наконец поднимая глаза.

Мурас склоняет голову чуть вбок, а потом самым обыденным тоном спрашивает дальше:

- Фамилию запомнила того, кто приходил?

- Да, я там написала.

Он хмурится и вытаскивает лист обратно.

- Морозов. Хо-ро-шо.

Хлопает в ладоши, а на губах почти в прямом смысле загорается какая-то ядовито- предвкушающая улыбка.

- Пошли, - поднимается, шагая к двери.

Я иду следом, не совсем понимая, что происходит.

- Посиди тут, - останавливается и открывает дверь допросной, когда мы проходим мимо, - я сейчас подойду.

- Ладно.

Сцепляю руки в замок. Замирая на пороге этой… комнаты. Серой, холодной, пустой.  Стол, два стула и решетка на окне. Интерьерчик.

Игорь возвращается не один. Точнее, вначале он почти закидывает в помещение того самого мужика-вымогателя, после заходит сам, закрывая дверь на ключ.

- Начнем? – приподымает бровь.

- Что? – ступаю назад, чувствуя, как упираюсь спиной в ледяную стенку.

- Этот? - кивает на… парня.

Да, этот показавшийся мне вчера громадным мужиком на самом деле молодой парнишка. Широкоплечий просто. И, кажется, до смерти напуганный.

- Что он хотел, какие требования были?

- Процент и деньги сегодня. Как компенсация.

- Компенсация, значит? – ухмыляется, прожигая того взглядом. - В свой карман?!

Я смотрю на все это действо и понимаю одно - второй раз я не выпутаюсь. Мне нужно бежать. Срочно. Быстро. Сейчас. Но я стою. Мой мозг уже сообразил масштаб проблемы, только вот не перещелкнул с канала на канал.