– Вы с Матвеем Бланком не просто одноклассники, верно?

– С этим… с этим?! Ты думаешь, я голубой? Сестра, как ты можешь так говорить!?

– Ты еще заплачь. Так, что у тебя с ним? Или мне начать пускать сплетни ан последнем году обучения?

– Мам! Она снова надо мной глумится!

– Как ребёнок.

– Дура! – Брат вскочил с места и ударил кулаком по столу, продолжая гневно смотреть на меня.

– Ну вот, вы как обычно. Родные мои, чего вы не поделили на этот раз?

– А где клиентка? – осмотрелась я по сторонам.

– Ушла только что. Подобрала симпатичный фикус и ушла. Хотите и вам фикусы подберём. Чуть не забыла! Франд, завтра с Глумиром к 9 придите и помогите мне с разгрузкой. У нас будет новый товар.

Я замерла на доли секунды, но мам и Франд это заметили. Вся семья знала, что со мной в такие моменты, все они понимали, что я чувствую или пытались понять. И меня это вечно напрягало. Ведь Франд же не рассказывает, что он там подсмотрел, будучи невидимым, или мама не говорит, где пряталась пачка печенья. Сейчас я чувствую себя на арене цирка, или плакатом в кинотеатре. Радовало только то, что у нас в семье не я одна такая.

Я посмотрела на Франда, и стул под ним начал крутиться. Всё быстрей и быстрей. Его дурацкий смех усиливался со скоростью моего кручения стулом, а потом мама попросила, остановиться, и я остановила свои силы. Этого полоумного так просто не заткнуть.

У меня был достаточно хороший телекинез. Я старалась развивать его каждый день. В конце концов, мама хвалила меня, когда я совершала новое достижение. Например, в прошлом году, я подняла всю воду из пруда у нашего дома в воздух и при этом сохранила её форму. А потом вернула всё на место, не потеряв ни капли, ни рыбки, ничего. Мама сказала, что гордится мной.

– Хорошо, давайте посмотрим правде в глаза. Матвей завтра умрёт. Франд прибежит ко мне после того, как я уйду от тебя, и скажет, что нашёл труп в комнате. Убитому прошибли грудь из ружья, но так как я в этом не разбираюсь, то из какого именно ружья, сказать мне могу. Он был голым, и еще много крови. Как обычно, пошёл сильный ливень. Ну, естественно, там была семья Матвея, женщины плакали. Франд был напуган, как ребёнок. А потом короли вечеринки, Главные. Они поклонились нам и отправились восвояси. А ливень всё шел, и я вернулась. И еще была хорошая погода. Вот, что удивительно, у семьи Бланк нет врагов. Они не объявляли вражду. Невинный шестнадцатилетний мальчик не мог кого – то довести до убийства. И вот мы снова стоим перед выбором. Ты понимаешь, о чём я, мам?

– Нет, мы не будем в это вмешиваться, дорогая – она протянула ко мне руку и погладила меня по голове, в знак утешения. – Его убил человек. Сомневаюсь, что мы сможем этому как – то помешать. Если ты спрячешь его завтра, то его убьют послезавтра. Кролин, конечно, может помочь, но стоит ли это того. Убить одного из нас, это очень серьёзный проступок. Тот, кто его убил, наверняка, знал, что он один из нас. Главные всё равно узнают, кто это сделал. Скорей всего преступник будет убит, точнее наказан. А Орлинас, он не из нашей семьи, понимаешь?

– Мама. Я…, то есть мы должны ему помочь. Я ему кое – что должен…

15 минут ушло на рассказ о том, как Матвей подшучивал над моим братом. Он рассказал, что у того есть фотографии, как Франд пробирается в девчачью раздевалку, прячет дневник, курит с Глумиром. И если Глумиру всё это прощалось, и все привыкли к тому, что он ведёт себя отвратительно и плюёт на правила, то для Франда это было непростительно, потому что он «завязал» и «встал на путь истинный».

Всё складывалось таким образом, что у Франда есть поводы убить Матвея. Передо мной сидит потенциальный убийца? Не верилось, что Франд может сорваться, но всё – таки именно он увидел труп первым или вторым. Так, кто захотел убить Матвея? Честно говоря, я не знала, что Матвей может издеваться над кем – то. Сам по себе он был тихим. У Матвея были спокойные способности. Он управлял своей материей, то есть мог проходить сквозь вещи. И он не контролировал свой щит. У убитого был автоматический щит против наших сил. Я не могла поднять его, Варния его бы не обнаружила, Франд не смог бы сделать его невидимым. Это было очень полезной способностью, из которой следовало, что убил его не один из нас. Хотя, наши могли бы застрелить его. Я посмотрела искоса на Франда. Может быть, я плохо знаю своего братишку? Нужно было что – то с этим делать, но нужно ли это было на самом деле? По словам Франда Матвей никогда не был тихоней. Он мог и задеть, и оскорбить. Кто из них мне врал? И врал ли вообще кто – то. Ведь недоговаривать, это не врать.