«Седьмое небо» было не так далеко от нас и раз в месяц, в то самое злосчастное полнолуние мёртвые могли заглянуть к нам в окна, но в такие дни они были распахнуты, и мама радовалась больше обычного. Она считала, что нам нечего скрывать. Варния ведь жила вместе с Кролин, так как Зем уехал, а близнецам еще два года до совершеннолетия, да и я не собираюсь переезжать сюда. Сейчас было восемь вечера, а к 11 я обязательно должна быть дома. Комендантский час. Я должна быть примерной девочкой, которая не огорчает маму, которая не пьёт, не спит с мальчиками, не курит. Зато читает книжки и поправляет локоны в косичке, одёргивая юбку к полу. Ужас, мне такой не стать никогда.

Наконец – то все уселись. Возникла та незабываемая атмосфера, которая воцарялась, когда мы все садились рядом друг с другом.

Это моя семья, которая иногда выводит из равновесия, злится на меня, но которая всегда любит. И я благодарна этой семье. Зема не хватало, потому что его не было в сети, и мы не могли позвонить ему в Skype. Кролин продолжала гладить мои волосы, а я засыпала от этого. Мама каждый раз умилялась, когда видела это, потому что мальчики сестре не давались, а Кролин любила всех гладить. Мама вообще всегда радовалась, когда я с кем – то ладила, потому что я не была душой кампании или особо общительной. У Варнии же было много друзей. Она была общительной и приветливой с людьми, а я вот завела двух друзей за всю жизнь, которые предали меня. А с людьми не общалась, я либо избегала их, либо была слишком груба с ними. «Это всего лишь остроумие», иногда оправдывалась я, но мы понимали, что это просто защитная реакция. И единственный, кто меня в этом поддерживал, был Зем. Он понимал, что значит быть в стороне. Люди говорили мне, что – то вроде, «Ты такая странная», «Не корчи из себя особенную», «Веди себя нормально». Они и понятия не имели, какой я была странной. Но меня радовало, что если я рассержусь, то смогу контролировать свои силы и никого не убью, хотя, стоит мне захотеть, школа будет разбита в щепки. Но не стоит об этом думать. Мысли материальны.

– У Лекимочки такие шелковистые волосы, такой приятный натуральный цвет. Эх, не будь я так беспечна, то рассказала бы всё сразу. Извини, что заставила ждать.

– Начинай уже! – выкрикнул Глумир и обратился в маленького слонёнка, который начал хлопать ушами

– Кажется, кто – то снова использовал свою силу, наплевав на запрет – съязвила я.

– Глумир, вернись в своё обличье, пожалуйста – Попросила мама, и братр обернулся собой. Мелкий гадёныш.

– Я начну, мам. Лекима рассказала, что увидела она. А я увидела всё убийство. Матвея, то есть Орлинаса убил человек. Вот, что я видела.

Убийца быстро поднялся по лестнице, запыхался у двери. Он оперся рукой на дверь и оставил там отпечаток, а потом хотел позвонить, но почему – то отдёрнул руку и постучал в дверь. Ну, знаете эту мелодию, её еще Клара настукивает, когда готовит курицу. Тот мальчик быстро открыл ему дверь и затянул в квартиру. Они оба начали целоваться, причём так страстно, они явно были любовниками. – Тут сестра посмотрела на меня, но я так и не поняла с каким намёком. – Потом убийца разделся и бросил большую чёрную сумку на диван. Потом тот, что пришёл, отправился в ванную и стал мыть руки, и тогда он поднял голову и посмотрел на себя в зеркало. У него были карие глаза и расширенные зрачки, наверное, он был возбужден или под наркотиками. Наказание же не смягчается, если ты в наркотическом состоянии?

– Я бы тоже был возбуждён, если бы собирался убить человека – перебил Кролин Глумир, и истерично засмеялся вместе с Франдом. Мама щёлкнула ему полбу и кивнула в нашу сторону.