– Нет, там можно плавать. Это специальное место для того, чтобы плавать. Чтобы не ездить на море, на озера, не купаться в реке грязной, а чтобы купаться возле дома, никуда не выходя. И вода там чистая, и воду налить можно даже по колено. – Начала оправдываться я. – А где вы тогда купаетесь? Вы ездите на озеро или на море? Я слышала, тут недалеко где-то было море. В двух часах езды.

– Мы не купаемся. – Плюхнулся на диванчик у стены Питер.

– Да, мы не купаемся, – подтвердил Джош.

– Вы хотите сказать, вы ни разу не плавали? Вы что, не умеете плавать? – Спросила я.

Мальчики переглянулись между собой и сказали:

– Нет, мы не умеем плавать. Как мы можем уметь плавать, если мы никогда не были на море? – Сказал Питер.

– Да, мы никогда не были на море, – подтвердил Джош.

– У нас есть баня с большой каменной чашей, и мы купаемся там, – сказал Питер.

– Да, мы купаемся в бане, – сказал Джош.

– Покажите на карте, где мы находимся, а то я не совсем соображаю в этих картах. Посмотрим, где тут поблизости река или озеро.

– Она еще и глупая, – сказал Питер.

– Походу, глупая, – подтвердил Джош.

Они встали с диванчика у стены и пошли к карте. Тыкать мне пальцем, где мы сейчас находимся.

– Мы вот здесь, – сказал Питер.

– Да, вот здесь, – тыкнув туда же пальцем, сказал Джош.

Я посмотрела внимательно, недалеко от этого места была река. Ну как недалеко, я не знала масштаб этой карты, поэтому не могла с точностью определить.

Ну почему-то в масштабе домов и улиц я думала, что это не так уж и далеко. Метров триста, четыреста, ну, может быть, пятьсот максимум.

На этом день закончился. Я думала о том, что нужно показать парням, где находится река, научить их плавать, им уже по двенадцать, почему они не умеют до сих пор плавать, почему ими никто не занимается, такое ощущение, что они вообще не выходят из дома и веселятся только друг с другом, надо расспросить про друзей, может быть, кто-то ходит к ним в гости. Почему никто не пришел сегодня? Почему они играют только вдвоем? Обычно, когда дети разговаривают, можно услышать какие-то имена. Например, Вася вчера ударил Колю, а ты видел, как Коля сегодня ответил Васе? А ты знаешь, что сказала Лиза? А ты знаешь, в какой кофте пришел этот или тот?

Никаких подобных разговоров не было. Такое ощущение, что эти дети не общаются ни с кем, кроме экономки и другой прислуги. Когда я росла в деревне, я точно помню, как к нам в дом, в наш двор забегали соседские дети, которые прекрасно знали, как открыть защёлку, как повернуть засов, как увернуться от собаки, которая сидела на цепи, иногда на них кидалась, а некоторые приходили с угощением для нашего пёсика. Во взрослом возрасте никто уже не боялся собаку, а даже здоровался с ней и играл, и та спокойно их пропускала. Я прожила в деревне лет до пятнадцати, а потом мама с папой переехали в город. Папе предложили хорошую работу, и он согласился, а мама поехала за ним. Я была очень рада, что у меня перед глазами всегда был пример того, как люди могут прожить долгую счастливую совместную жизнь, слушать друг друга, слышать, и помогать. Поэтому я и пошла в эту профессию.

Я просыпалась к девяти. Мальчишки были уже на ногах и завтракали в столовой. На завтрак была каша, похожая на белое месиво, чай и какая-то выпечка. То ли кухарка не умела готовить, то ли ей совсем не нравилась эта работа. Очень странно, ведь вчера, хоть я и не успела на завтрак, но обед и ужин был вполне сносный.

Как выяснилось позже, кухарка отпросилась утром, и экономке пришлось готовить самой. Тогда у меня всё встало на свои места. Экономка не выглядела как человек, который умеет готовить. Я и сама не была большим знатоком кулинарии, но сварить кашу – это же так просто.