– Ты шутишь, – выпалила я.

– Я не буду этого делать… Я не буду! – повторила я для убедительности.

– Тогда это сделаю я, – и он шагнул ко мне.

– Нет, я сама, я сама, я сделаю!!! – закричала я, отползая на кровати. Но кандалы не давали этого сделать. Расчёска была деревянной, но лакированной. Покрытие было без зазубрин. Полностью гладкое. Он стал к изножью кровати, смотря мне прямо в глаза. Я раздвинула ноги и легла на спину, попытавшись расслабиться.

– Если ты это сделаешь, я тебя не трону сегодня, – сказал мужчина.

Но его набухший член говорил об обратном.

– Будь благодарной, девочка, ведь я не взял тебя, пока ты спала, а мог бы, – сказал Стэнфор.

Это была ложь, он не взял меня только по той причине, что ему нравится смотреть за эмоциями. Скотина. «Надеюсь, твоя работа настолько опасная, что тебя пристрелят где-нибудь. И завтра ты не вернешься домой», – подумала я.

Я смотрела фильмы для взрослых, я знала, как они развлекаются. Но мой характер не позволял мне повторять что-то подобное. Засунув ещё раз в рот рукоять из лакированного дерева, я обильно смочила её слюной и приставила к лону. Немного надавив, я вставила сантиметров пять в своё влагалище и сразу вытащила.

Мужчина сжал зубы, но ничего не сказал. Я ещё раз засунула в себя этот предмет и поводила вперёд-назад.

– Хорошая девочка, – сказал мужчина. Он обогнул кровать и сел, широко раздвинув ноги, укладывая мою голову на внутреннюю сторону своего бедра. Волосами я касалась его члена. Он гладил меня по подбородку большим пальцем и заглядывал в глаза.

– Продолжай, – прошептал Стэнфор.

Учитывая его статус и должность, многие женщины хотели бы оказаться с ним в одной постели. Но власть и большие деньги всегда развращают людей. В итоге получаются именно такие садисты и извращенцы.

– Продолжай, – настойчиво сказал Стэнфор правой рукой, двигаясь от моей шеи к груди.

– Сделай это быстро, я потерплю, я не могу сама, понимаешь? – Я посмотрела на него и показала расчёску.

Мне стало так обидно и больно, накатили все воспоминания, и я расплакалась. Слёзы потекли на щеки. Туда, где меня гладил Стэнфор. Я не открывала глаза, потому что боялась смотреть на перекошенное от гнева лицо. Мужчина тяжело вздохнул.

– Слёзы не помогут, мне тебя не жалко, – сказал он. – Я плачу тебе немаленькие деньги. Ты же не думала, что за эту сумму ты будешь только нянькой.

– Пятнадцать серебряных – это немного, я не брала больше никаких денег. Тем более, – я замялась, не зная, как назвать эту сволочь, – экономка мне даже не дала аванс, она сказала, что первый месяц все деньги пойдут, чтобы купить мне нормальную одежду, а то я выгляжу как оборванка. – Сказала я, оправдываясь.

– Я плачу тебе один золотой в месяц. Я в первый же день отдал деньги Орбиане. – Задумчиво сказал мужчина.

– Значит, она забрала эти деньги себе, я не удивлюсь, – сказала я. – Я пришла работать няней, и мне не нужна большая зарплата. Мне хватит 15 серебряных, только не делай со мной этого. – Я умоляюще посмотрела на него.

Он задумчиво гладил меня по шее, а потом сказал:

– Если ты меня обманываешь, я подвешу тебя в подвале, как мясник подвешивает тушу. – Он говорил это шипя, выплевывая каждое слово.

– Я готова поклясться, детектор лжи, он покажет, что я не вру. – Сказала я.

– Если ты про камень памяти, то его нельзя использовать на людях без разрешения инквизиции. – Задумчиво сказал мужчина.

– Как я могу подтвердить свои слова, если ты уже сейчас мне не веришь. Экономка сказала, что ты избил девушку до полусмерти, я не хочу так, я хочу жить.

– Она преувеличивает, просто девка оказалась хлипкая, отключилась после двух ударов. И бил я её за дело. Когда она разбила дорогой артефакт.