– Мне кажется это обнадёживающим. В том смысле, что идеи разума могут влиять на окружающую среду, и наоборот. Только пока не понятна связь между мифозоями* и происходящим в мире безумством.

– Как-же не понятна, Лич! Очень даже понятна. Всеобщая истерика рождает особо странные фантазии, а гипертрофированные эмоции, это-же гигантская энергетика, которая воздействует на мир.

– Посмотрим, – буркнул Лич и закурил.

– А вот слушай ещё. Это из шаманства. – «…В одном доме был праздник, и люди много пели и плясали. Один из столбов этого дома был демоном, и ему тоже захотелось танцевать. Когда люди уснули, он стал так сильно раскачиваться, что крыша обрушилась на спящих. Испуганные люди вскочили и стали кричать: «Пак! Пак!», из-за чего они превратились в лягушек. (… Можно предположить, что возглас «Пак!» соответствует нашему «Квак!» и именно это кваканье могло быть причиной превращения людей в лягушек, но непонятно, почему испуганные люди стали квакать.) Ты не квакал в своём видении?

– Это сарказм, или ирония? Ты уже развлекаешься? Сейчас на станции развлечёшься.

«Станцией» именовался центр Сиверской вокруг станции электричек. Скопище пятиэтажек, очень много магазинов разных размеров, появившихся последние десять лет и явно превышающих потребности района в ассортименте и количестве товаров, ещё были рынок, почта и пяток аптек.

Они уже ехали вдоль платформы, приближаясь к железнодорожному переезду. Баньша закрыла ноутбук и посерьёзнела.

– Тебе не кажется, Лич, что искать причины катаклизма в мифологии, это подход… дилетантский?

– Я и не пытаюсь найти причины и рецепты. Может быть, какие-то ассоциации… Или просто повод подумать. Ситуация слишком серьёзна, а причины глобальных потрясений почти всегда кроются в законах развития общества.

Минут пять они стояли в очереди перед шлагбаумом, в ожидании проезда электрички. Наконец протряслись через переезд и Лич свернул направо, остановился на асфальтовой площаде.

– Надо подумать.

– Ну, и думай. А я перекушу пока.

Она перебралась в салон, достала из сумки термос, ложки, отвинтила крышечку сметаны.

– Поешь, Лич, хинкали такие вкусные! Ведь завтракали давно.

– Пожалуй, можно перекусить, – он присоединился, и они стали есть прямо из термоса, положив на ещё горячие хинкали несколько ложек сметаны.

– Мне кажется, что мифологические превращения людей в животных не имеют для нас значения, это всего лишь усложнённая антропоморфизация, это чисто человеческое. Думаю, мы не превратимся в сатиров, или в кицунэ, или в Медуз… Хотя, некоторые идут в сторону горилл, орангутангов, свиней, паразитов, но это добровольная деградация личности. Интереснее, когда человек становится чем-то другим. Как в Древней Греции, боги могли стать и радугой, и молнией, то-есть, это уже энергия. Или водой, к примеру. Конечно, боги, и есть боги, могут стать, чем угодно. Но они были всегда разумными, даже в виде сгустка энергии.

– Но это тоже антропоморфизм, только не в отношении животных, а явлений природы.

– Питекантропы боялись молний, но они не считали их живыми…

– А тотемы?

– Тотемы жили чьей-то душой… Работай, Баньша, читай и думай! Кофе у нас есть?

– В термосе. Только осторожно, при тряске он разливается, такие у нас термосы.

– Чорт, в «Магнит» надо сходить, сигарет мало.

– Я с тобой…

– Не советую…

– Мне… в аптеку надо, сам понимаешь. Я маску надену, прямо сейчас.

– Не теряйся.

– Лич, где здесь теряться!

– «Из логова змиева, Из города Питера Я взял не жену, а колдунью…» – пробормотал Лич. **

– Ты что-то сказал? Смотри, доиграешься!

Они вышли на солнце, в горячий воздух.