К десяти приезжаю на прием к врачу.

– Как мы? – спрашиваю у Анны Ивановны.

– Вы отлично.

– Есть вариант родить самой?

– Опасно, Саш. При многоплодной беременности абсолютно показано кесарево сечение.

– Не хочется резаться.

– Хах, – усмехается, – некоторые наоборот просят, чтобы кесарево делали, а не самим рожать. Тебе соберут бригаду из акушеров, детских врачей, реаниматологов, весь комплект в трех экземплярах. При самостоятельных родах высокая вероятность смертности и патологий.

– Ладно. А если вдруг само начнется?

– Вызываешь скорую, едешь по этому адресу, я в обменной карте указала. Они знают, что делать в таких случаях. Карту, главное, не забывай, всегда носи с тобой. Даже в туалет.

– Я поняла, хорошо, – усмехаюсь.

– Но это на случай, если что-то пойдет не так.

– А можно, чтобы на операции присутствовал посторонний человек, не из перинатального центра?
– Смотря кто.

– Валерий Андреевич, – говорю про нашего заведующего, – мне было бы спокойней, если бы он был.

– Ну, это надо с ним договариваться.

Для нее он начальник, для меня Валера – друг и коллега.

– Я поговорю сама, а вы можете узнать в центре?

– Хорошо, Саш, я договорюсь.

Иду к Валере, от Ромы падает сообщение: “Буду через 20 минут”.

Двадцать минут как раз хватит, чтобы поговорить с Валерой.

– Саша, проходи, как себя чувствуешь? – Валера откладывает все дела, провожает меня к креслу. Когда меня уволили, приютил у себя в клинике, дал работу. Хорошие медсестры всегда нужны. А я… такая-сякая, отработала немного и ушла в декрет.

– Хорошо, уже готовлюсь стать мамой. – Улыбается довольно. Сам ощупывает живот. – Устала с этой тыквой ходить.

– Представляю.

– Валер, хотела попросить. Анна Ивановна уговаривает делать кесарево, ты можешь быть на операции? Мне так будет спокойней.

– Конечно. Заранее только скажите дату, чтобы я отменил все.

Выдыхаю. Одна проблема минус.

– Еще что-то беспокоит? – Садится на край стола напротив меня.

– Еще… Домбровский вернулся.

– Егор говорил, я знаю. Юра хотел заехать сегодня ко мне.

Вот черт. Не хватало еще и тут встретиться.

– Не говори ему.

– Саш…

– Не сейчас. Это ничего не решит. Дайте мне доходить спокойно, без нервов. Потом все.

– Он знает про беременность?

– Да, мы виделись.

– То есть, если он меня спросит, я должен врать?

– Скажи, что не знаешь.

– Это не правильно. Я знаю, что это такое, сам был в похожей ситуации.

– Я потом расскажу. Обещаю. Но когда все будет позади.

– Хорошо. Ради тебя, но ты должна рассказать.

– Обещаю.

Я перелистываю карты. У Валеры все есть, в том числе медкарты на всех друзей. Нахожу Домбровского. Его карточка самая узкая. Там вообще последние записи в этом году сотрясение и давление. До этого только плановые медосмотры. Врожденных болезней нет. Здоров. И плодовит. Фотографирую отметку с группой крови.

– Сань, а ты что делаешь?

Меня ловят на месте преступления. Вот черт, так спалиться.

– Что там? – кивает мне за плечо.

– Ничего.

– Показывай. Мы хоть и дружим, но медицинскую тайну никто не отменял. В моей клинике такое неприемлемо.

Стыдно в край, но терять дружбу ради этого не хочу. Передаю Валерию карту. Надо же было так попасть.

– Зачем тебе его карта? Что-то случилось?

– Случилось то, что моему врачу надо знать его группу крови.

– Какому врачу?

– Анне Ивановне.

– Зачем гинекологу знать группу крови мужчины.

Опускаю глаза. Сегодня определенно международный день стыда.

– У меня отрицательный резус. Врачу надо знать, будет ли резус конфликт.

– У Юры тоже отрицательный, не будет. – Валера отвечает на автомате. – Подожди, ты беременна, что ли?

– Да, – киваю.

– Он знает?

– Нет, он уехал.