Как и в первый раз, сначала ничего не происходило. Потом всё вокруг: и мы, и стены, и узкий мрак пространства вокруг, беспорядочно освещаемого нашими коногонами, безмолвствовали ещё несколько секунд. И только тогда, когда внутреннее напряжение в нас сказало «ну всё, теперь уже точно ничего не произойдёт, не будет!», механизм пришёл в действие.

Сжатые в считанные кубические сантиметры по эту сторону, мы никак не ожидали такого простора на другой стороне. Вероятно, это была самая настоящая тектоническая расщелина: спрыгнув друг за другом на камень под нами (он был величиною с автобус), мы оказались лицом к пропасти. За нашими плечами была почти отвесная стена.

Зигунов спрыгнул крайним, зажав в руке статуэтку, которую он извлёк обратно из отверстия, в которое до этого всунул для того, чтобы всем нам удалось сюда попасть.

– Где мы? – спросил начальник штаба Южного креста.

Портальная ниша, точь-в-точь, как и в прошлый раз, уехала на своё место, после чего нам всем стало немного жутко. Итак, как я уже говорил, за нашими спинами была стена, а перед глазами – пропасть. Где-то очень далеко внизу кровавым маревом, пёстрой лентой, извивающимся хлыстом светилась речка из лавы, а нам же было абсолютно некуда деваться с нашего островка.

– Спокойно! – почувствовал Иван Васильевич наше настроение. – Это такое место. Оно очень плохо действует на человека. Пустяки оно превращает в проблемы, а проблемы – в неразрешимые катастрофы. Короче, совсем как вегето-сосудистая дистония. Будете его слушать, оно вас погубит.

– Но у нас нет выхода! – всплеснула руками Илюшина. – Как мы попадём вниз? За что крепить верёвки?

– Выход есть, – ответил бродяга. – Вы же понимаете, что он есть, и знаете, точнее, догадываетесь, что я здесь уже был. Смотрите!

Он принялся что-то тщательно искать в стене. Наконец, он нашёл тайную кнопку, которая, словно по волшебству, выдвинула почти такой же громадный валун внизу нас, по левую руку, если стоять лицом к расщелине.

– Прыгаем туда, – сказал проводник. – Быстрее! Сначала вещи.

Когда мы очутились на новом камне, процесс поиска скрытого рычага повторился.

– Помогайте мне! – попросил Зигунов. – Не стойте просто так на месте и не слушайте себя! Здесь нельзя этого делать! Не думайте! Не разрешайте себе долго думать об одном и том же! Разговаривайте друг с другом хотя бы, неважно, на какую тему!

Камень, задействовавший очередную громадную ступеньку, был найден Андреем. После того как мы спрыгнули вниз, я понял, о чём были предостережения бродяги. Панический ужас захватил всё мое сознание без остатка. У меня затряслись руки, сначала лицо, а затем всё тело покрылись потом, но обо всём этом я не знал, потому что был без остатка поглощён другим чувством. Страх полностью овладел моим сознанием, точнее, не тот страх, который знаком нам с детства, а другое, такое же, по сути, но гораздо более сильное по своей силе чувство. Мне казалось, что мы сейчас полетим вниз, упадём, или я сам, помимо своей воли подбегу к краю и сорвусь в пасть пропасти… Чувство безысходной концентрированной тоски наслаивалось на этот сильный страх, соединяясь в своём эффекте с всё возрастающей паникой.

Это длилось несколько секунд, за которые я пережил маленькую смерть и прочувствовал до самого дна понятие «видеть жизнь в чёрном свете». Затем, так же неожиданно, как и нахлынуло, наваждение стало слабеть. Я с жадностью задышал полной грудью. Сердце в груди противно колотилось, никак не попадая в ритм.

– О Боже! О Господи, помоги же мне! – едва слышно прошептала девочка рядом со мной.

Я понял, что Аглая сейчас испытывает то же, что я только что пережил. Я схватил руку девочки, сжал её и зашептал на ухо: