Ряд других авторов указывал, что это насилие должно было носить открытый характер^>86. Пленум Верховного Суда СССР занял сходную с учеными позицию.

Нападение могло выступать средством воспрепятствования лицам административного персонала в выполнении служебных обязанностей или средством мести за выполнение ими незаконных требований^>87.

Например, заключенный, осужденный за тяжкое преступление, добиваясь получения от врача ИТК лекарств, оказывающих наркотическое действие, ударил его по голове металлическим треугольником, результатом чего была трещина кости черепа.

Стоит подчеркнуть, что потерпевшими были представители администрации, т. е. должностные лица, которые на основании ст. 55 ИТК РСФСР пользовались правом применения мер поощрения и взыскания, замещали должность дежурного помощника начальника колонии или были представителями контролерского состава, а также иными лицами начальствующего состава ИТУ. Сюда же относились военнослужащие внутренних войск, несущие службу по конвоированию; лица, осуществляющие в местах лишения свободы политико-воспитательную работу и медицинское обслуживание, административный и инженерно-технический персонал, руководящий производственной деятельностью заключенных (п. 2 постановления Пленума от 3 декабря 1962 г.).

Статью 77.1 УК РСФСР от ст. 321 УК РФ отличает то, что в качестве потерпевших от преступления, предусмотренного ст. 77.1 УК РСФСР, выступали сотрудники конвоя и вольнонаемный состав.

Рассматриваемое преступление считалось оконченным с момента нападения на представителя администрации ИТУ, независимо от причиненного вреда личности^>88.

Дискуссионным в теории считался вопрос о квалификации действий заключенного, выразившихся в нанесении представителю администрации ИТУ телесных повреждений, повлекших наступление смерти потерпевшего. Пленум указывал лишь на то, что нападения на администрацию ИТУ, сопряженные с угрозами, нанесением побоев, причинением легких, менее тяжких телесных повреждений и другими подобными деяниями, охватываются признаками преступления, предусмотренного ст. 77.1 УК РСФСР, и дополнительной квалификации не требуют (п. 6)^>89. Отсюда можно сделать вывод, что действия виновных лиц, повлекшие в результате совершенного нападения на представителя администрации ИТУ причинение смерти или тяжкого телесного повреждения, должны были квалифицироваться по совокупности ст. 77.1 УК РСФСР и соответствующим статьям о преступлениях против личности.

М. П. Карпушин предлагал квалифицировать причинение представителю администрации тяжкого телесного повреждения по ст. 77.1 УК РСФСР без дополнительной ссылки на ст. 108 УК РСФСР, считая, что причиненный вред охватывается исследуемой нормой^>90.

В. К. Пинчук понимал под нападением на администрацию ИТУ «не каждое насильственное действие, а лишь наиболее опасное из действий (убийство или покушение на убийство, тяжкие или менее тяжкие телесные повреждения, а также легкие телесные повреждения с расстройством здоровья)»^>91. Подобные действия, по его мнению, полностью охватывались ст. 77.1 УК РСФСР и дополнительной квалификации не требовали.

П. С. Матышевский придерживался мнения, что если общественно опасные действия, содержащие признаки преступления, предусмотренного ст. 77.1 УК РСФСР, «были связаны, например, с причинением тяжких телесных повреждений, с убийством или уничтожением имущества, то они должны рассматриваться по совокупности соответствующих преступлений»^>92.

По мнению Д. О. Хан-Магомедова, если нападение на администрацию или терроризирование осужденных сопровождалось хищением государственного, общественного или иного имущества, то совершенные деяния должны квалифицироваться по совокупности преступлений: по статье о дезорганизации работы ИТУ и по соответствующей статье о хищении государственного, общественного или личного имущества